Ни слова, господин министр! - Наталья Варварова

недалеко, потому что через секунду всю магию во дворе парализовало. Парни примерзли к месту. Что испытал тот, который без штанов, лучше не думать. Нас накрыло свирепым холодом, а придурки оказались в его эпицентре.

Я оглянулась. Князь стоял за моей спиной почти вплотную и тяжело дышал. Какой-то он в последнее время нервный.

— Ой, Род, я тебя не заметила. Я собиралась спалить им ноги, а ты сейчас просто задушишь.

Мальчишек, действительно, вдобавок к холоду будто прибило сверху. Родерик перестал сдерживать потоки. И всем магом поблизости сделалось больно. Вернее, почти всем.

— Нахаленка, где тебя носит? Я отвечаю перед твоими родителями. В городе небезопасно…

— А у тебя в академии — прекрасная среда для получения знаний.

Кивнула на трех истуканов. Родерик поджал губы. Только я отвернусь, кровожадный князь сразу отправит неудачливых ухажеров в лазарет.

— Я тебя отшлепаю. Ты совсем потеряла… потеряла…

Я с интересом уставилась на него. Как можно потерять то, чего не было. Грозная магия князя всегда будила во мне любопытство, а в последние годы — и другие желания.

— Ничего не теряла. За мазью тебе сходила в госпиталь. В обеденный перерыв. И жутко голодная. Ты вчера нагрузил меня так, что я и завтрак проспала.

Он глядел с непонятным выражением. Раньше я такого не замечала. В груди разливалось тепло. Князя хотелось погладить по щеке прямо при всех.

— Намажешь? — хрипло спросил он. Горло что ли застудил…

— Еще чего! Мама бы намазала. Но она занята, а ты три дня не идешь. Я не целительница, а отдающий маг первого уровня… Видишь, у твоего кадета… вон то место… уже оттаивает? Мне не положено возиться с твоими пятками. Или что ты там себе отдавил.

Конечно, никакого возмущения я не испытывала. Но сколько можно дразнить. Возьму и намажу. Мало ему не покажется… Все-таки не похож он на себя в эти две недели.

Меня бесцеремонно развернули к кадетам спиной и потащили кормить.

Глава 93

Но этот день стоило назвать днем Разгневанной матери. Мало мне было Робертины в ярости, так еще случилось напороться на Клавдию. Ее вдовствующее Величество почти не появлялась в академии сына — и сегодня сделала исключение. Я еще не успела распробовать десерт, когда князю доложили о прибытии королевы. Маг сделал вид, что ему жаль оставлять меня один на один с шоколадным пудингом. Но тут же заявил, что на вечерней тренировке спуску не даст и ни один лишний грамм сахара не успеет испортить мне талию.

Мы обедали в его личной столовой. Поэтому с уходом Родерика я особо не торопилась. Кабинет в другой стороне. Помешать приватной беседе я не могла.

Сначала расправилась с пудингом, потом приступила к чизкейку. И неизвестно, чем бы я все-таки завершала трапезу, если бы меня не прервала Клавдия собственной персоной.

Пришлось вскакивать и почтенно приседать. Наверное, ее сына опять куда-то срочно вызвали. Половина разговоров с Конрадом обрывалась именно таким образом.

Клавдия выглядела не так хорошо, как леди Бланш. Между ними вряд ли имелась разница больше, чем в десять-пятнадцать лет — причем моя мама была старше. Королева в последние годы немного располнела. И вообще, мне кажется, женщины, прибывшие с Элидиума, резко теряли молодость где-то после семидесяти, если сравнивать с магичками из нашего мира.

Неужели и Родерик с возрастом станет грузным? Я тряхнула головой. Во-первых, в бесконечных сражениях ему бы дожить до седины, а, во-вторых, — я все равно этого не увижу.

— Я бы настоятельно советовала, Оливия, отказаться от безумного плана. Дети Родерика получат сильный дар, и одна ты не справишься. Не воображай, что я или он позволим тебе исчезнуть с малышом. К тому же риски, что ты и ребенок погибнете во время беременности, велики. Магия Конрадов не только редка, но и чрезвычайно опасна.

На секунду я потеряла дар речи. Вот такого от мамы я не ожидала. Она выдала меня Клавдии…

— Не надо кислых мин, девочка. Взлом сокровищницы невозможно не заметить. Я о нем знаю, потому что еще со времен, когда был жив муж, контролирую стражу во дворце. Стефану тоже известно. И это плохо. Он видит в Родерике соперника и, боюсь, уничтожит тебя и плод до того, как доберешься до ближайшей границы.

Хоть бы Родерик оказался далеко отсюда и не слышал нашу милую женскую беседу.

— Я в состоянии себе защитить. Что мне ваш Стефан и придворные интриги — брат в разы слабее князя… Вы, мама, папа, Родерик, и, правда, ждете от меня, что я сложу свою жизнь на алтарь, откажусь от главной, такой естественной потребности? Светоча не бывает без любви. Вы всегда внушали про долг, обязательства, необходимость делиться даром. Но, сколько бы я ни вникала, как проходит обмен со стихиями, как я рассеиваю силу… все это сводится к тому, что радость живет внутри. И когда ее много, я отдаю.

Королева не перебивала. Она пытливо вглядывалась мне в лицо и слушала. Клавдия не привыкла, чтобы окружающие смели ей перечить. Возражения принимались либо внутри семьи за закрытыми дверями, либо от Робертины, у которой тоже имелось право голоса.

— Почему я считаюсь сильным Светочем? Учителя вечно ворчали, что я мало старалась. А я мечтала пойти по стопам матери и обманывать смерть. Играть в эту чудесную кропотливую игру. И вместо этого мне выдано другое — улучшать и благоприятствовать. Все подряд, всему подряд… Родерик хотя бы научил усиливаться в нужные моменты: онцентрироваться на конкретных людях или предметах.

— Как же вышло, что ты сильный Светоч, если не хотела им стать? — поинтересовалась Клавдия.

Сейчас она как позовет Родерика. Или, может, прикажет гвардейцам забрать меня в тюрьму. Я, наверное, стану первым отдающим магом Фересии, который угодил за решетку. Они же все почти святые.

— Вы знаете нашу семью. Я росла в атмосфере безусловного обожания. В школе со мной возились, видя задатки целителя. А в десятилетнем возрасте я встретила человека… Такого, какого многие ищут всю жизнь. За все эти годы он ни разу на меня не разозлился… Светоч — это любовь. Почему всех так возмущает, что я решила ее сохранить?

Королева неожиданно улыбнулась. Не так открыто, как мама, а коротко и печально. Улыбка скрыла чуть опущенные щеки, а в глазах появилось знание. То самое, которое приходит с опытом и зовется мудростью.

— Тебе повезло, Оливия. Не только быть любимой, но и иметь характер, и еще доброе сердце. Его ты старательно прячешь за полудетской бравадой. Любовь, она разная.