Последняя точка - Марк Геннадьевич Кузьмин

— А?! — только и сказал я, когда реальность словно застыла.

Земля уходит из-под ног, а сам я начинаю словно возвышаться над всем вокруг и в тоже время оставаться частью себя. Как будто снова малыш Хо коснулся меня и впервые дал мне просветление, но сейчас все было… как-то иначе…

Страхи резко пропали…

Все волнения, переживания, все инстинкты и паника, все резко исчезло, оставшись где-то позади. На этот миг я словно погрузился в полнейшую безмятежность и покой, который никогда еще не бывал во мне.

Окружение снова стало таким четким и понятным, а сам я перестал бояться.

Опускаю глаза и смотрю на свое оружие.

Остатки моего оружия.

Оно тоже дышит. В нем еще есть что-то. Оно, как и я умирает, но еще готово в последний раз блеснуть. Танцующий в тумане словно говорит мне… «успокойся… я все еще рядом» …

И это помогает. Я действительно успокаиваюсь.

Теперь все становится таким понятным и ясным.

Смотрю на приближающегося врага.

Килрогг движется быстро и совершенно не жалеет свое тело. Его устрашающий хохот отдается эхом от голых стен. Кровь льется с него дождем вместе с потом, а сам он стал настоящим безумцем, отринув страх, боль и сомнения. Его целый глаз сияет красным огнем, а пустая глазница источают черноту.

Но именно сейчас он максимально уязвим…

Он зажал меня в угол, и бежать мне просто некуда, но сам он сейчас не здесь, а в будущем…

Но это будущее можно изменить…

Шаг…

Прямо ему на встречу.

Всего один шаг…

Мои эмоции пусты, разум очищен, а сам я спокоен как никогда. Весь тот гнев и ярость, что клокочут в моем сознании подавлены и отринуты как бесполезная вещь.

Я схожусь с орком и затем плавно двигаюсь вместе с ним, подстраиваясь под его ритм движения. Мое сердце и его бьются почти в одном ритме с ним, позволяя нам едва ли не ощущать мысли друг друга. Мы сходимся и закручиваемся на месте, проходя словно сквозь друг друга, а затем разворачиваемся и бьем…

Касание Кармы — это не удар и не прием, а просто небольшая особенность.

Килрогг наступает, его оружие нацелено в мою шею, и я позволяю ему приблизиться к горлу… Даю ему поверить, что я с ним в одном темпе… чтобы сломать его ритм в следующий миг.

Шаг!

Смещаюсь чуть правее, и его клинок вместо шеи режет мне левое плечо. Боль пронзает сознание, но разум спокоен и концентрацию ничто нарушить не может. Кровь бьет во все стороны и левая рука больше не ощущается…

Но это уже и не нужно.

Правая рука с обломком сабли уже двигается навстречу груди орка, что замечает опасность, но набранная инерция не позволяет уклониться…

Его глаз расширяется, осознавая увиденное…

Удар!

Зеленое обломанное острие входит ему в грудь заходя между ребер по самую рукоять. Длины как раз хватает чтобы достичь сердца.

Все резко замерло….

Все звуки исчезли и даже дыхание замолкло.

Враг еще несколько секунд стоит, а затем заваливается мне на плечо и повисает на мне на секунду.

— Ты прав… — говорю ему. — Я был не готов умереть…

Он лишь улыбается, а после падает на землю…

Вот так тихо и быстро… заканчивается наша дуэль, начавшаяся почти три года назад…

Глава 46. Трофей

Стою посреди камней, ям и песка, стараясь успокоить буйствующие в голове чувства и мысли. Подавляю боль от ран и лечу себя, чтобы не дать истечь насмерть. Все сдерживаемые чувства и эмоции вырываются наружу и пытаются захлестнуть меня, но я не поддаюсь им и постепенно успокаиваюсь.

Несколько секунд мне понадобилось, чтобы прийти в себя и вспомнить, что я тут все же не один.

Килрогг лежит на песке, истекая все еще горячей кровью, что постепенно остывает на холодном камне. Рожа у него чертовски довольная, что даже раздражает, ведь победил в нашем бою именно я. Но все же понятно, ведь он прожил свою жизнь как хотел и умер так как считал правильным.

Я должен был его ненавидеть, презирать, пнуть ногой за все, что он сделал и сколько моих товарищей убил, но… не могу. Я больше не испытывал к нему ненависти и даже ощущал странное чувство потери. Словно… я потерял не врага, которого искренне ненавидел, а кого-то… близкого. Не друг, но кто-то кто помог мне стать лучше и сильнее. Цель, к которой я стремился столько лет.

Это было странно и непонятно.

Я не могу сказать, что ощущаю, в голове царит лишь смятение.

Лишь одни слова срываются с моих губ для него…

— Прощай, воин…

Извлекаю из его тела обломок своего оружия и смотрю на него.

— Прощай и ты, Танцующий в тумане… Спасибо за все…

Говорят, что не все легендарные мечи были созданы могущественными. Многие из них — это те, кто прожил много лет и напитался силой, магией и кровью, выдержав сотни и тысячи сражений. Лишь те, кто «доживают», то этого, могут называться Легендарными. Быть может, Танцующий смог бы когда-нибудь стать таким… Но, увы, ему не повезло с хозяином.

Далерон, что после встречи с Громмашем начал собирать данные об оружии вождей, говорил, что тот едва не отправивший его в мир мертвых топор перековывался чуть ли не десятки раз, становясь с каждым «перерождением» все сильнее. Но в моих руках сейчас лишь безжизненный кусок металла. Меч окончательно умер. Его дух, его сущность, то «дыхание», что я ощущал от него, погасло навсегда. Мой верный друг, что прошел со мной так много, остался позади и даже самый лучший кузнец не сможет вернуть его обратно.

Снова смотрю на мертвого орка.

— Я был не готов умереть…

Все мои слова и заявления, были глупостью и чушью. Я сам верил в них, но оказавшись на грани, осознал, что мое желание жить никуда не делось. Я хочу жить, я хочу дальше жить и мне есть ради чего.

А потому мне пришлось признать это и… принять эту непонятную помощь. Что-то втолкнуло меня в странное состояние, до боли напоминавшее описание одной из сложнейших монашеских техник — Безмятежности. Состояния чистейшей и полноценной концентрации, позволяющего свободно применять внешнюю духовную энергию, не пропуская её через себя. Великого спокойствия, доступного по большей части лишь опытнейшим монахам с сильной склонностью к Тушуй.

И пусть никакой внешней энергии я не успел почувствовать, достижение даже такой неполноценной формы для меня невероятно. Я