Темный Берег - Альфред Анджело Аттанасио

— Меч лорда Дрива принадлежит тебе.

Джиоти встала и подошла к мечу. В этот самый момент её брат был где-то в Нхэте, живой или мёртвый — неизвестно. Змеедемоны наводили ужас на Ирт. Всё это было слишком реально, и она, не надеясь справиться с бедой, но благодарная за шанс попытаться, положила руку на рукоять и поклялась посвятить свою жизнь и смерть делу этого клинка.

Потом, подняв глаза от меча, посмотрела на Котяру.

— Я пойду с тобой, — сказал человек-зверь, — если будет на то твоё позволение.

Радость, которую она ощутила, глядя на него — гибкого, с синей шерстью, лишённого Чарма, полного звериной божественности, — мешалась с невероятным удивлением от того, что она снова оказалась жива и полна Чарма. Она не откажет ни этому мечу, ни доброму вестнику, который его принёс.

— Пойдём искать моего брата.

Ралли-Фадж стоял в горячем свете дня, ощущая, как истекает лучами из его пор Чарм. Медленно шла по небу Извечная Звезда, и его физическое тело опадало, а разум летел на порыве Чарма далеко над этим небом.

Высоко в бушующей атмосфере, в потоке Чарма от Извечной Звезды, колдун наслаждался трансом и пустотой. На сообщение Властелину Тьмы о поимке Дрива ещё не пришёл ответ, и колдун на время ожидания оторвался от Ирта.

Когда пришёл вызов от Худр'Вра, внизу мало что изменилось: на ярком треугольном фасаде Дворца Мерзостей все так же клацал конвейер боли, волоча тяжёлый по своему бесконечному пути груз страданий Дрива. Все так же спали в хижинах рабочие, отдыхая перед трудами грядущей ночи. Влетали и вылетали в окна пирамиды занятые строительством змеедемоны.

Изменилось только тело Ралли-Фаджа. Полностью опавшее, оно висело тряпкой на опорной палке. Он выглянул из пустых орбит насыщенными Чармом глазами и увидел перед собой видение Властелина Тьмы.

Броня Худр'Вра флюоресцировала на фоне песка и агатовых валунов. Его голос рокотал, как дрожь бури.

— Ты отлично сработал, Ралли-Фадж. Просто отлично. Я буду в Нхэте завтра с первыми лучами света, чтобы увидеть твоего пленника — а тебя наградить.

Образ качнулся в свете дня и исчез.

В приподнятом, насыщенном Чармом состоянии сознание Ралли-Фаджа проникало глубже призрачного голоса Властелина Тьмы. Колдун видел самого Властелина Тьмы в Мирдате. Его броня отпала мёртвыми лепестками, открыв измождённую наготу Врэта.

Паутина тумана с водопадов залетала на балкон, где стоял Худр'Вра, отправляя своё послание в Нхэт. Вздрогнув, Врэт повернулся спиной к дрожащему прохладному воздуху открытого портика и панораме Водопадов Мирдата.

— Охота закончена, — сказал он Тилии, ожидавшей его среди шёлковых пуфов и подушек. — Эта шкура без костей поймала его сегодня ночью, когда он шнырял возле лагеря огров.

— Теперь, когда он попался, — Тилия поманила Властелина телом, оглядев чёрными алмазными глазами свою сверкающую наготу, — побудь со мной. Я только начала тебя благодарить за моё спасение из Паучьих Земель — и за прощение, что я упустила твою дичь.

— Моя дичь сейчас в камере пыток, — оскалился Врэт. — И он будет страдать в тот самый момент, когда я вверюсь твоему необычайному искусству, ведьма.

Он спустился в комнату, увешанную прозрачными индиговыми занавесами. Это был алтарь удовольствий во дворце чародейки Лины, графини Мирдатской. Каждые 222 дня её ведьмы соединялись с мудрецами в священном ритуале Чармового транса — тантрическом обряде, истоки которого терялись в предталисманных временах. Властелина Тьмы забавляла возможность именно здесь получать удовольствие, да ещё не меньше, чем с самой королевой!

А дородная Лина — извращённый идеал красоты своего доминиона — пряталась где-то внизу в грязных деревушках рисовых полей. Змеедемоны сужали вокруг неё кольцо поисков. После бойни и полного разрушения Города Водопадов люди потеряли последнюю надежду, что пэры спасут их, и доносчиков хватало по всему Мирдату.

— Как ты думаешь, зачем Дрив там был? — спросил Врэт, забираясь к ней по роскошной горе подушек.

— Шпионить, — шепнула Тилия и притянула его ближе. — Он искал там, где ты наверняка был бы — если бы не я.

Телепатический вуайеризм Ралли-Фаджа моргнул и отвернулся, когда руки ведьмы обняли Врэта. Физические потребности были ему омерзительны. Вот почему он пожертвовал всеми своими внутренними органами, сжёг их в трансе Чарма, выпотрошил себя до оболочки небесными наслаждениями.

Кому нужна темнота плоти, простонал он про себя, если он — кусок света, пылающая звезда, разум? Только слабому.

Он позвал змеедемона и велел прикрепить свою иссохшую плоть к ходулям. Щупальца работали ловчее любых людских рук, и колдун в мгновение ока уже стоял посреди сада.

Тук. Тук. Тук.

Он перешагнул клумбу, где лежала на цветном песке упавшая звезда. Она спала, и он решил не будить её — не хотел привлекать к ней внимания. Может быть, Властелин Тьмы её не заметит, и колдун оставит её себе ради своих планов и целей.

Тук. Тук. Тук.

Он шёл вверх по спиральному пандусу, проверяя по дороге янтарные клетки пленников. Розоватый неон кровавого дыма клубился вокруг заключённых в камень тел, свидетельствуя, что они ещё живы, ещё страдают.

Удовлетворённый колдун пошёл вверх к широкой прорези возле вершины пирамиды. Тук. Тук. Тук. Он топал ходулями вниз по фасаду пирамиды, удерживаемый от падения той же чёрной магией, что двигала локомотив и вагоны по невероятному кругу.

Ралли-Фадж знал репутацию герцога, мастера Чарма из школы Аазора. Это была практическая школа волшебства, которую колдун вовсе не собирался недооценивать, поскольку сам когда-то её прошёл — более 150 000 дней назад, будучи одним из учеников самого Лазора. Следовало убедиться, что Дрив по-прежнему лишён возможности как бы то ни было организовать побег.

С галереи обзора он смотрел, как локомотив проползает мимо в своём демоническом движении в никуда. В первом за локомотивом вагоне стоял Дрив, распластанный вдоль высокого окна, с разлетевшимися, как лучи, волосами, с размазанным по стеклу лицом, с искривлённым в сумасшедшем, невыносимом страдании ртом.

Колдун улыбнулся. Кожаное лицо не шелохнулось, но синее пламя во рту заиграло ярче. Он устроил этот вагон так, что жертвы вынуждены демонстрировать свою муку: единственная надежда уменьшить хаотическую неизбежность боли была только одна — прижаться к окну.

Тук. Тук. Тук.

Колдун заковылял прочь, покачиваясь от радости. Он вернулся к спящей звезде и подумал, не разбудить ли её. Ему хотелось наполнить себя Чармом и устроить праздник, но холодок тенью прошёл сквозь него. Кто-то приближался к нему.

Он ощутил вкрадчивую суетливость Вороньего Хлыста и произнёс звук, открывший стеклянные стены. Мгновение спустя Вороний Хлыст уже пробирался среди подстриженных фруктовых деревьев и шпалер лоз, и колдун заглянул в его несложную душу.