Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

Сто лет назад одна из ведущих нью-йоркских газет, «Сан», опубликовала воспоминания о жизни Елены Блаватской, начинавшиеся словами: «Женщина, которая по той или иной причине заставила весь мир – сперва крохотный мирок своего детства, а затем и весь земной шар – говорить и спорить о ней, защищать и критиковать её характер и стремления, поддерживать её дело или противостоять ему всеми силами, смерть которой вызвала такую лавину телеграмм между двумя континентами, как будто бы скончался император, – такая женщина, должно быть, и вправду была незаурядной личностью»^[1].

В специальном выпуске издания «Рикка» (зима, 1978 г.), посвящённом выдающимся женщинам, профессор Поль Вайнцвайг описал Елену Блаватскую как

«чрезвычайно образованную женщину, воплощение идеала эпохи Возрождения. В ней удивительным образом сочетались таланты учёного, поэта, пианиста, художника, философа, писателя, просветителя и, прежде всего, – неутомимого воина света… В своём стремлении к истине и установлению всеобщего братства Е. П. Блаватской не раз пришлось столкнуться с врагами и недоброжелателями. Ей, как никому другому, удалось изрядно потрепать религиозные предрассудки, спиритическое шарлатанство и интеллектуальную напыщенность, свойственные девятнадцатому веку. Потому вполне естественно, что злопыхатели приписывали ей все те качества, против которых она боролась почти в одиночку – с силой, грацией и дерзким юмором Гаргантюа».

Чарльз Джонстон, преподаватель санскрита в Колумбийском университете, отзывался о ней совсем по-другому:

С самой первой встречи с госпожой Блаватской меня поразило ощущение мощи и величия её личности; её легко было сравнить с первобытными силами Природы… Однако в её присутствии я не испытывал чувств, возникающих порой вблизи великих людей, которые подавляют и полностью затмевают окружающих, своевольно попирая их независимость. Скорее то было ощущение глубоко укоренившейся реальности, бесконечной стойкости. В ней угадывался дух, возникший в глубинах Природы и достигший извечных истоков Истины. Постепенно сквозь всеобъемлющее ощущение мощи проступали её мягкость, доброта и неизменная готовность полностью отдаться служению людям, позабыв себя^[2].

Уильям Стюарт Росс, известный писатель и критик, редактор журнала «Агностик Джорнал», современник Е. П. Блаватской, также отдал дань уважения её памяти. По случаю её смерти он опубликовал в своём журнале следующую заметку: «Несмотря на колоссальные достижения и непревзойдённые таланты, в ней не было ни крупицы чванливой педантичности, она была по-детски простодушна… Её последователи верят в жизнь после смерти, я же отношусь к этим идеям скептически. Для меня мадам Блаватская мертва, и её смерть омрачает моё существование… Нечего сказать, „шарлатанка!“ Она была едва ли не единственной из тех, кого я знал, кто не был обманщиком… и одной из тех немногих, кто по-настоящему понимал меня»^[3].

Последнее замечание, несомненно, относится к широко известному докладу Ходжсона, опубликованному в декабре 1885 г. лондонским Обществом психических исследований (далее в тексте – ОПИ). В нём говорится, что госпожа Блаватская «вполне заслуженно останется в веках как самая выдающаяся, искусная и оригинальная мошенница в истории человечества». (Ричард Ходжсон, молодой человек двадцати с небольшим лет, специально отправился в Индию для того, чтобы лучше изучить её.)

С тех пор это суждение кочует по энциклопедиям, биографиям и средствам массовой информации и упоминается везде, где идёт речь о жизни и трудах Е. П. Блаватской. В связи с этим особенно примечательным представляется тот факт, что в 1986 г., через сотню лет после публикации доклада Ходжсона, самим Обществом психических исследований был выпущен пресс-релиз на три страницы, предназначенный для ведущих газет и журналов Великобритании, Канады и США. Он начинался такими словами:

НОВЕЙШИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОЗВОЛЯЮТ ЗАКЛЮЧИТЬ, ЧТО ГОСПОЖА БЛАВАТСКАЯ, СООСНОВАТЕЛЬ ТЕОСОФСКОГО ОБЩЕСТВА, БЫЛА НЕСПРАВЕДЛИВО ПОДВЕРГНУТА КРИТИКЕ.

Серьёзные сомнения вызвало «разоблачение» оккультной просветительницы российского происхождения, госпожи Е. П. Блаватской, опубликованное ОПИ в 1885 г. В журнале ОПИ (т. 53, апрель 1986 г.) появилась публикация, содержащая жёсткую критику этого доклада.

Повторным рассмотрением данного дела занялся профессор Вернон Харрисон, бывший президент королевского фотографического общества и руководитель научно-исследовательского проекта Томаса Де Лару, эксперт в области фальсификаций. Основную часть доклада 1885 г. подготовил Ричард Ходжсон, первый австралиец среди членов ОПИ, в котором состояли в основном британцы и американцы. Эта публикация принесла ему широкую известность.

В пресс-релизе приводился отрывок из 25-страничного исследования профессора Харрисона: «В результате подробного анализа доклада становится всё более очевидным, что Ходжсон… был готов использовать против Е. П. Блаватской любые доказательства, даже самые незначительные и сомнительные, но при этом игнорировал все факты, которые могли свидетельствовать в её пользу. Его доклад изобилует однобокими суждениями, догадками, выдаваемыми за неопровержимые или вероятные факты, неподтверждёнными показаниями безымянных свидетелей, выборочными доказательствами и откровенно ложными заключениями»^[4].

Харрисон приводит цитату из заявления, сделанного Е. П. Блаватской вскоре после публикации доклада Ходжсона:

Скрупулёзные, но ошибочно направленные изыскания мистера Ходжсона, ложные ориентиры, делающие его чересчур внимательным к мелочам, но слепым к действительно важным вещам, его противоречивые доводы и полнейшая неспособность разобраться в проблемах, которые он стремился решить, – всё это будет в должное время изобличено другими литераторами, в этом я не допускаю ни малейшего сомнения^[5].

Харрисон добавляет: «Я приношу ей свои извинения за то, что нам потребовалось сто лет для того, чтобы подтвердить её правоту»^[6].