Воскрешение - Денис Валерьевич Соболев

« 10 »

На второе утро распогодилось окончательно. Разошлись облака, и светлое зимнее солнце отражалось на снегу замерзшего озера.

– А каток здесь есть? – спросил Митя.

– Конечно, нет, – ответил папа. – Мы же далеко от города.

– Не задавай дурацких вопросов, – сказала мама. – Ты уже взрослый.

Митя обиженно опустил голову к тарелке.

– По-моему, совсем даже не дурацкий вопрос, – услышал он голос Аси. – Захотим каток – будет у нас каток.

– Асенька, угомонись, – сказал дед.

– У нас будет отличный каток, – возразила она. На секунду вышла и вернулась с широкой совковой лопатой.

– Там в кладовке еще три такие. Так что хватит на всех. И на тебя, – добавила она, обращаясь к Мите. – Иди одевайся. А кататься тебе есть на чем?

– Кажется, коньки еще в багажнике, – ответил за него дед. – Между прочим, было бы неплохо, если бы багажник хоть кто-нибудь иногда разбирал. Ладно, может, Ася и права, значит, будет у нас каток.

И действительно, меньше чем через час у них был свой каток. Поначалу со льда озера снег расчищали, упираясь ногами и налегая на лопаты; было неудобно, валенки проскальзывали. Но потом, когда изрядный кусок льда уже был расчищен, они с папой и Асей надели коньки; не выпуская из рук лопат, чуть разбегались по льду и выталкивали перед собой очередную порцию снега, постепенно останавливаясь. Отбрасывали снег в сторону. Было счастливо и весело. От усилий Митя раскраснелся и взмок. Дедушка и бабушка Регина принесли из дома стулья и устроились недалеко от них, почти на берегу озера, как на сцене. «Или это мы на сцене», – подумал Митя.

– Ладно, хватит, – сказала бабушка Регина. – Так вы к вечеру все озеро расчистите. У нас уже получился мировой каток. Не пора ли им воспользоваться? Ирочка, не стой с таким грустным видом. У Аси есть запасные коньки. Почему ты их не взяла? У вас же одинаковый размер. Сейчас я тебе их принесу.

Бабушка Регина направилась в сторону дома, но мама ее опередила. Вернулась к озеру уже с коньками, переобулась. Стали кататься. Каждое скольжение казалось полетом, и Митя счастливо вдыхал холодный воздух. Он разбегался все быстрее, всем мешал, временами не рассчитывал своих сил, не успевал повернуть, несколько раз с разбегу падал на не только нерасчищенный, а, наоборот, недавно ими же самими наваленный сугробами снег; было чуть больно и все еще очень смешно. Арина была еще маленькой, и маме приходилось за ней присматривать. Первой устала Арина; вместе с ней со льда ушла мама, с видимым облегчением сбросив Асины коньки. Папа сбегал в дом и принес стулья для нее и Арины. Потом вернулся в дом еще раз, принес стул для себя. Мама пошла с ним, принесла немного еды для всех. Стулья расставили полукругом; разговаривали, почти не обращая на них внимания. Папа посидел вместе со всеми, но потом вернулся на лед. Есть Мите не хотелось совершенно, но ему стало казаться, что на него все смотрят; и это чувство мешало все больше и больше. Он подумал и тоже ушел со льда. С обидой посмотрел на маму; почему-то ему показалось, что именно она все испортила. На льду остались только отец и Ася; казалось, они едва замечают друг друга.

– Андрей, – громко сказала Ира, подходя чуть ближе к берегу, – пока вы там бегаете, мы все здесь скоро продрогнем. Даже детям уже надоело. А ты не ребенок.

Он послушно ушел со льда, переобулся, присоединился ко всем. Ася продолжала кататься; было видно, что его ухода она практически не заметила. Потом к ним все же приблизилась.

– Вы меня не ждите, – закричала она, – не надо ради меня мерзнуть. Я тут еще немного покатаюсь и вернусь домой.

Но они остались на берегу, и Ася на них больше не оглядывалась. Под ярким светом зимнего солнца, под высоким голубым небом она скользила, разворачивалась, кружилась, легко, как снег во время вихря или как лист на ветру. Мите стало казаться, что она ничего не весит, что она просто летит надо льдом и вращается в воздухе. А еще Ася улыбалась; наверное, каким-то своим мыслям. Ее скользящая и кружащаяся тень отражалась на серебряном льду. Позади нее был виден дальний ельник противоположного берега. Неожиданно Митя заметил, что на нее смотрит не только он, но и отец; и у отца было странное выражение, которого Митя, кажется, никогда у него не видел. «Он сердится, что мама прогнала его со льда», – подумал Митя. Потом посмотрел на него еще раз; папа его не замечал. «Нет, – поправился Митя, – кажется, он расстроен, что ему не дали покататься». Взгляд папы был полон боли, пожалуй даже горя; такой взгляд иногда бывает у героев фильмов. А Ася кружилась уже не как снег, а как сам ветер в своем утреннем движении; Митя вспомнил, как вчера она бросила в него снежком. Снова посмотрел на папу. Возможно, заметив, что Митя на него смотрит, папа отвернулся ото льда и начал что-то рассматривать в лесу. Митя послушно проследил за его взглядом. Но в лесу ничего не было; а у папы был такой взгляд, как будто он смотрит в темноту. Митя даже немного за него испугался.

– А вы, Андрей, что вы об этом думаете? – спросил дед.

– Я с этим согласен, – ответил он.

– Андрюша, – вскинулась бабушка Регина, – как вы можете быть с подобным согласны? Вы не шутите?

– Мне кажется, он нас не слушает, – сказала мама. – Мы все устали и замерзли. А что, если нам вернуться домой?

Они вернулись. Подходя к дому, папа обернулся и снова взглянул на светящееся озеро. Зачем-то на озеро взглянул и Митя. Ася продолжала кружиться.

Где-то через полчаса она к ним присоединилась.

Но в этот дом на озере они больше не вернулись.

– Какое свинство, – мрачно сказала мама по дороге домой.

– Ты о чем? – спросил дед.

– Могли бы хотя бы нормально заклеить окна. Будет чудом, если дети вернутся без пневмонии.

– Я ничего не заметил, – резко ответил папа. – И вообще, как ты можешь. Две одинокие женщины в старом доме. Позвали нас в гости, возились с нами, развлекали нас, развлекали детей. А ты вместо благодарности. Это же твоя тетка и твоя двоюродная сестра.

– Вот именно. Зная, что у нас двое маленьких детей, позвать нас в этот сарай, где гуляют сквозняки. Потом полдня продержать на ледяном ветру, потому что нашей инфантильной Асечке, видите ли, вздумалось покататься. Ноги моей здесь больше не будет.

– Про скотство я согласен, – ответил папа. – Только Ася здесь ни при чем. Мне кажется, что скотство следует искать в другом месте. Приехать к людям в гости, а потом поливать их грязью. Да еще при детях.

– Да что на вас нашло? – изумился дед.

– Если дети разболеются, сидеть с ними будет их отец, – добавила мама. – Я тебе это заранее говорю, чтобы ты меня потом не обвинял в том, что я плохая мать.

– Ничего. Посижу. Не растаю.

– Сомневаюсь. Как-то ты довольно быстро разогреваешься. Хотя и не от детей. На них тебе наплевать. Так что, может, и правда не растаешь.

Натан Семенович включил радио. Там