От Русско-турецкой до Мировой войны. Воспоминания о службе. 1868-1918 - Эдуард Экк

Полк был переведен в молодую гвардию и вернул себе права старой гвардии лишь в 1831 году за штурм Воли.^[19]

И вот с того времени, несмотря на все заслуги, Семеновский полк все же был в подозрении. Даже доблестное поведение полка в 1905 году не вполне загладило это отношение.

В 1875 году я поступил в Академию Генерального штаба.

В то время еще не было столь многочисленных приемов. Вступительный экзамен производился довольно строго.

В течение младшего курса и первых съемок к проходившему курс присматривались, а сортировка шла при переходных экзаменах с младшего курса на старший. Зато кто успешно их выдерживал, считался уже желательным в академии как будущий офицер Генерального штаба.

В дальнейшем ему во всем помогали, и только собственное нежелание серьезно заниматься могло повлечь неудачу на экзаменах, на темах дополнительного курса и отчислении от академии.

Так было и с нами. На приемный экзамен явилось 85 офицеров, из них выдержали вступительный экзамен и были зачислены в академию 36, из этих 36 перешли на старший курс 24, которые успешно окончили академию (18 – по первому разряду, 6 – по второму).

Наш выпуск был последним при генерал-лейтенанте Леонтьеве, скончавшемся весною 1878 года от рака.

Генерал-лейтенант Леонтьев стоял во главе академии в 1865 года. Своим твердым руководством, необычайным тактом и умелым подбором профессоров совершенно преобразовал внутренний быт и внешний облик будущих офицеров Генерального штаба и поставил академию на такую высоту, какой она не достигала ни до него, ни после.

Мы еще застали всех лучших из старых профессоров: по прикладной тактике и стратегии генерал-лейтенанта Леера,^[20] по военной истории генерал-майора Станкевича. по статистике иностранных государств (обзор пограничных театров войны) генерал-майора Обручева,^[21] по статистике России генерал-лейтенанта Макшеева,^[22] по геодезии генерал-майоров Рехневского и Штубендорфа, по русскому языку профессора Галахова, по международному праву профессора Феоктистова. При нас же начали чтение лекций молодые профессора: по тактике пехоты полковник Гудима-Левкович, по тактике кавалерии, а затем и военной истории полковник Сухотин.^[23]

Пропускать лекции не приходилось не только потому, что по уставу академии посещение лекций было обязательно и приравнивалось к служебным обязанностям, но такие профессора, как Леер, Обручев, Макшеев, в своих лекциях часто излагали столько нового, еще не вошедшего в руководства, что без записи лекций нельзя было с успехом выйти к экзамену.

Генерал-майоры Леер, Обручев, Станкевич читали так увлекательно, что мы заслушивались. Генрих Антонович Леер, имея в своем распоряжении время после большого перерыва (от 12.30 до 3 часов), читая прикладную тактику или стратегию, не только увлекал нас, но и сам так увлекался иногда, что забывал про перерыв между лекциями и заканчивал чтение далеко после трех часов.

Кроме слушания лекций, к нашим услугам были библиотека академии и богатейшая библиотека Главного штаба.

В перерывах между лекциями процветала шахматная игра, особенно вчетвером.

Так и мы четверо: Водиско, Надаров, Чичагов и я, постоянно садились за четверную партию.

Мнение, что переходный экзамен на старший курс почти наверняка предрешал успешное окончание академии, настолько установилось среди состоявших в ней офицеров, что вслед за окончанием этих экзаменов все выдержавшие их сходились на общий обед, за которыми происходило настоящее братание.

Будучи в академии, я связи с полком не порывал. Не удалось только летом 1877 года выступить в поход с родным полком. Гвардия выступила в поход в конце лета, а наш выпуск последовал лишь осенью.

Тотчас по окончании курса мы все были причислены к Генеральному штабу и отправлены на театр войны: 18 человек на европейский и шестеро на кавказский.

Я попал в штаб 9-го армейского корпуса.