Вандалы – оклеветанный народ - Вольфганг Акунов

Очам посланцев императора Юстина I вандальский Карфаген предстал в своем полном блеске. Под скипетром просвещенного царя вандалов и аланов Трасамунда, величайший город Африки и третий по величине, после Рима и Константинополя, город в (средиземноморском) мире, благополучно залечил свои раны, нанесенные ему предшествующими властителями, в первую очередь — «евразийцем-хромцом» Гейзерихом, отдавшим взятый им, без боя, мегаполис, как то было принято, на разграбление своим «вооруженным мигрантам», а впоследствии — лишившим Карфаген, из соображений христианского благочестия (граничившего с некоторым ханжеством), квартала развлечений (сочтя городские увеселения вполне уместными для «морально загнивавших» афроримлян, мореходов и негоциантов из-за моря, но губительными для морального облика его «народа-войска»). Последним из, по меньшей мере, трех арианских храмов Карфагена была возведенная в царствование Тразамунда дворцовая базилика святой Марии (лат. Басилика Палатии Санкта Мария), строительство которой завершилось около 510 г. Квартал городских вилл — т. н. Алианы — был восстановлен, расширен и превращен в комфортабельную царскую резиденцию. Если верить поэтам того периода, был полностью реконструирован царский дворец — Палатий (от этого слова происходят и наше слово «палаты» — В. А.). Кроме того, были восстановлены и отделаны с небывалой роскошью римские бани (термы), переоборудованные по последнему слову техники, в соответствии с личными пожеланиями царя вандалов и аланов.

Поскольку эта активная строительная деятельность, как и любовь Тразамунда к роскоши неоднократно подтверждаются многочисленными источниками, исследователи положили немало сил, чтобы отыскать столь восхваляемый современниками вандальского владыки квартал Алианы. Однако даже лучше всех «ориентировавшемуся на местности» Кристиану Куртуа не удалось добиться, в результате кропотливых поисков, удовлетворительного результата. «Темна вода во облацех», как говорили наши предки… Определенные указания на цель поисков столь многих историков и археологов они пытались отыскать в сообщениях арабских источников конца IX — начала X в. Абу-Зейд аль Балхи (годы жизни: около 850-октябрь 934), арабский ученый и «земли разведчик» (судя по прозвищу — уроженец города Балха, древней Бактры, расположенного на территории современного Афганистана), считающийся основателем классической географической школы мусульманского мира, прибыв, через четыреста лет после смерти Тразамунда, в Карфаген (давно уже перешедший в руки мусульман), писал: «Дворцовые бани (арабск. «дермеш», от лат. «термы») возвышаются на много этажей, опирающихся на мраморные столпы чудовищной толщины и высоты. На капители одной из этих мощных колонн я увидел изображения двенадцати мужей, сидящих за столом, уставленным кушаньями и напитками» (раз эти изображения сохранились, значит, ненависть мусульман к рукотворным «идолам» не была в то время выражена так ярко, как у современных талибанов, уничтоживших гигантские буддийские изваяния в горах Афганистана, или воинствующих исламистов, взорвавших индонезийский храм Боробудур). Поскольку прокладка водопроводов и устройство бассейнов требует высокого архитектурного и строительного мастерства, можно предположить, что вандалы не сами построили приведший афганского географа в такое восхищение «дермеш». Скорее всего, царь вандалов и аланов Тразамунд, влюбленный во все римское, повелел восстановить импозантные термы, построенные в Карфагене при благочестивом (хоть и языческом) римском императоре Антонине Пие. Эти бани располагались недалеко от пологого, словно самой природой предназначенного для возведения жилых построек, склона холма, овеваемого дувшими с моря свежими ветрами, приносившими с собой прохладу даже в самую жаркую погоду. В дни налетавшего из пустыни жаркого ветра (известного нам ныне под названием хамсина или же сирокко) посетители терм могли укрыться от зноя в особенно прохладных комнатах — подлинных храмах отдохновения и уединенного размышления.

Но все-таки, как ни высоко было качество жизни Тразумунда, протекавшей в столь приятных и комфортабельных условиях, настал и его час расстаться с эти бренным миром и переселиться в мир иной. И Гильдерих (Хильдерих, Хильдерик, Ильдерих, Гильдерик, а, если верить некоторым источникам, то даже Гильдимер, или Ильдимер) был призван к смертному одру своего предшественника на вандальском престоле. Родители Ильдериха — Гунерих и Евдоксия, дочь римского императора, угнанная Гейзерихом, вместе со своей одноименной матерью-императрицей (призвавшей, на свою голову, «хромого евразийца» в Рим), в Африку из разоренного вандалами в 455 г. «Вечного Города» на Тибре, сочетались законным браком в уже казавшемся столь далеким 456 г. Следовательно, Ильдериху, дождавшемуся, наконец, дня передачи ему царской власти, в этот долгожданный день было, возможно, шестьдесят шесть лет от роду (но, в любом случае, никак не меньше шестидесяти). Т. о., установленный Гейзерихом порядок престолонаследия с завидной регулярностью одарял вандалов одним престарелым царем за другим — и это в момент, когда пробудившиеся мавры и обновленная Восточная Римская империя, «Ромейская василия», возглавляемые молодыми, энергичными, активными владыками (император Юстин I был не молод, но за него фактически правил его молодой племянник Юстиниан) стремились к расширению зон своего господства.