David Bowie. Встречи и интервью - Шон Иган

Вообще Боуи, кажется, больше рад тому, что Пола Смита^[116] посвятили в рыцари:

— Это отличная новость. Он сам по себе — целая индустрия, и он принес Британии очень много денег. Мне кажется, подобной награды достойны как раз британские промышленники. Он определенно достоин этой чести. Пол — один из моих любимых людей, и я стараюсь носить его одежду, потому что для Британии это очень хорошая реклама. В его одежде есть некая острота и ироничность, и ни один костюм Пола Смита на мне не рвался. Британская одежда очень качественно сделана. То же самое с британским искусством и британской музыкой: они странные, но при этом очень хорошо сделаны.

Самым важным событием этого года для Боуи стало рождение второго отпрыска. Радость настолько вскружила ему голову, что он намеревается перебраться с семьей обратно в Англию.

— Я ни за что не буду растить своего ребенка в Америке. Ни за что. Мы, несомненно, вернемся в Лондон. «Отлично, дорогая, пора нам подыскать себе английский дом!»

В оставшуюся часть года Боуи будет безумно занят. Во-первых, он собирается записать своего рода продолжение альбома Pin Ups, на этот раз посвященное себе самому: он извлечет на свет божий дюжину собственных песен — никому не известных, очень старых и в некоторых случаях довольно сомнительного качества — и запишет их заново. Особенно стоит отметить первый сингл, вышедший под именем Дэвида Боуи, — песню «Can’t Help Thinking About Me» 1965 года, а также «I Dig Everything» и «The London Boys» того же периода.

— Многие из этих песен ужасно банальные и смешные, — говорит Боуи. — Я сказал Голди, что мы должны сделать драм-н-бейс-версию «The Laughing Gnome», но эта идея его, кажется, не увлекла.

Затем должен выйти сборник Bowie At The Beeb — два диска записей, сделанных специально для Би-Би-Си в 1967–1972 годах. К сборнику будет прилагаться DVD-диск со съемкой специального концерта, который Боуи сыграл летом нынешнего года в студии Би-Би-Си на Портленд-плейс.

Затем состоится возвращение Зигги — слухи о том, что Боуи планирует обратиться к славным дням The Spiders From Mars, ходят уже давно. Недавно он запретил использовать свои песни периода Ziggy в фильме «Бархатная золотая жила» и объяснил это тем, что готовит свое собственное глэм-рок-шоу; и вот наконец эта идея будет воплощена. Впрочем, мы не увидим Боуи в облегающем комбинезоне и сапогах на платформах:

— Надо внести ясность: я сам не планирую выходить на сцену. Только не я, чувак! Я не собираюсь играть даже папашу Зигги!

То есть это не будет «Зигги Стардаст и последний крестовый поход»?

— О да! Индиана Стардаст! Но, увы, нет^[117].

Боуи также не планирует сочинять новые песни для этого проекта.

— Я достал из архива множество кусочков, которые в то время не были использованы. Некоторые из них длятся всего тридцать секунд, но я их допишу. Я слушал эти фрагменты и думал: так, это дерьмовая идея, и именно поэтому она не попала на первую пластинку? или это неплохая идея, и мне стоит над ней поработать? В результате я взял шесть вещей, основательно с ними разобрался и превратил их в песни, которые усилят оригинальный материал. Одна из них называется «Black Hole Kids» («Ребята из черной дыры») — очень интересно.

Боуи обнаружил все эти материалы в одной из множества коробок, содержащих его архив, которые хранятся в его швейцарском доме. У него больше восьмисот кассет: несколько десятков записей бесед с Ужасно Знаменитыми Людьми, сотни концертов («Я нашел практически полные записи туров 1974, 1976 и 1978 годов, сделанные со звукорежиссерского пульта. Там есть каждый гребаный концерт!»), звездные джемы с The Stooges и Роллингами, а также другие документы, о которых он предпочел почти ничего нам не рассказывать (в том числе запись его визита к Игги Попу в лос-анджелесской клинике). Большая часть этих записей была сделана в печально известный «уорхоловский» период Боуи, когда он записывал и снимал на Полароид все, что с ним происходило, включая, как говорят, даже некоторые сексуальные встречи. Одна из самых смешных записей документирует визит «роллинга» Ронни Вуда к Боуи в Лос-Анджелесе. Они сидят у Боуи дома и от нечего делать наигрывают «Golden Years», причем Ронни время от времени прерывается, чтобы всосать, словно хороший пылесос, жирную дорожку кокаина.

— Это дико смешно, — говорит Боуи. — Рок-н-ролл как он есть.

Сигги Стардаст ведет сейчас гораздо более скромный образ жизни, его единственный порок — нежно любимые им сигареты «Мальборо». С возрастом он становится все более респектабельным, даже если отказывается это признавать.

— Мои ошибки гораздо больше помогли моей карьере, чем то, что я сделал правильно, — говорит он. — Я всегда могу извлечь уроки из своих косяков! Я двигаюсь наощупь. Меня несет волна энтузиазма. И так всю жизнь. Если меня что-то сильно заинтересовало, то через три часа я уже эксперт мирового уровня.

Что он думает о статусе «нового Синатры»? Подходит ли ему такой ярлычок?

— Ох, ему бы это не понравилось! Дочка Синатры, Нэнси, однажды имела глупость предложить, чтобы я сыграл его в кино. Боже, он был в ярости. «Не хочу, чтобы меня играл какой-то педрила!» Он был в полном ужасе от того, что меня могут принимать всерьез. Он ненавидел длинные волосы и все английское! У меня с Синатрой есть кое-что общее: я все реже езжу в туры. Я больше не чувствую себя обязанным гастролировать. Теперь, если вы видите, что у меня концерт, можете быть уверены: я действительно хочу выступить. Мне не нужно ездить в туры, чтобы заработать. И я знаю, что люди, приходящие на мои концерты, это чувствуют. Может быть, им даже не нравится моя музыка, но они говорят: «Черт меня побери, он же просто развлекается!» И это правда. Мне все это ужасно нравится.

— С моими песнями связан огромный багаж воспоминаний — и для меня, и для слушателей. Десять лет назад я заявил, что больше не хочу петь свои хиты, но теперь мне пятьдесят три года, и я изменился. Я никогда не хотел заниматься чем бы то ни было механически, просто по привычке: и в отношениях, и на сцене. Когда пропадает энтузиазм, я предпочитаю уйти. Много лет я избегал свои старые песни: я так долго их играл, что они перестали как-либо отзываться во мне. Но я изменился. На днях я был на концерте Wire, и они не сыграли ни одной моей любимой песни! Ни одной! Если бы я платил за билет, меня бы это очень рассердило!

— Я начал потихоньку возвращать старые песни в концертную программу году в 97-м, когда мы играли на фестивалях. На фестивале надо исходить из того, что совсем не все люди пришли ради тебя. И ты понимаешь: черт, надо сыграть что-нибудь, что все знают! Я стал играть некоторые песни со Scary Monsters, Low и Heroes, и еще такие вещи, как «Fame» и «Under Pressure» — эта песня незаменима на фестивалях, потому что люди вспоминают Фредди [Меркьюри]. В этом году, собираясь играть на Гластонбери, я решил: не буду сдерживаться; мне нечего продавать, у меня нет нового альбома, который нужно рекламировать; я возьму и сыграю то, что люди хотят услышать. Хотя некоторые песни я до сих пор не стану играть, например, «Young Americans» и «Space Oddity». Может быть, я снова начну их петь, когда почувствую, что прошло достаточно времени.