История Древней Греции в биографиях - Генрих Вильгельм Штоль

*Рассказ, будто бы Александр на шумной попойке возбужден был афинянкой Таисой в сопровождении всех пирующих идти с факелами ко дворцу и лично положить начало его разрушению, принадлежит к числу позже выдуманных басен.

После четырехмесячного пребывания в Персиде Александр в конце апреля 330 года направился в Мидию, чтобы там настигнуть Дария, который в Экватане собрал новые войска с Востока. Когда он подходил к границам Мидии, Дарий с остатком своего войска и с персидскими сановниками, оставшимися еще при нем, бежал в Бактрию. В Экватане Александр оставил Пармениона с частью войска, чтобы принять сокровища из Персиды, которые должны были быть сложены там, а сам, во главе легких войск поспешил через так называемые Каспийские ворота за бежавшим царем. В дороге узнал он, что Бесс, сатрап Бактрии, Барзаент, сатрап Фрахозии и Дрангианы, и Набарзан хилиарх, начальник «бессмертных», первый в государстве после царя, согласившись со многими другими персидскими сановниками, захватили царя Дария и везут его с собой, скованного, чтобы удалиться в восточную часть царства и там удержаться. Они имели намерение выдачей царя Александру купить себе мир, или, если это не удастся, собрать войско и общими силами сражаться с Александром за сохранение своего господства. Бесс управлял всем этим предприятием, потому что пользовался наибольшим почетом в восточных провинциях и в качестве родственника царя имел ближайшее право на престол. Получив об этом известие, Александр поспешил со своими всадниками и легкими войсками вслед за заговорщиками и гнался за ними без отдыха день и ночь через пустынные, незнакомые местности с такою быстротою, что люди и лошади пришли почти в совершенное изнеможение. К усталости от усиленных переходов присоединился еще недостаток в воде. Во время полуденного жара царю принесли воды в железном шлеме; он взял шлем, но взглянув на окружающих и заметив, что истомленные всадники повесили головы и с жадностью поглядывают на принесенную ему воду, он вернул шлем, сказав: «Если я напьюсь один, они упадут духом». Тогда всадники, пришпорив коней своих, воззвали к царю: «Веди нас далее! Мы не устали, жажда для нас нипочем, мы не считаем себя смертными, пока имеем такого царя!»*.

*Некоторые относят этот случай к походу через пустыню Гедрозию, на обратном пути Александра из Индии.

Наконец отряд Александра достиг селения, в котором изменники провели предшествовавшую ночь. Александр поспешил вслед за ними с 500 всадниками по кратчайшей дороге, через безлесную, безводную пустыню. Всю ночь гнался он за ними без устали, многие из людей его остались, изнеможенные, на дороге; с зарею увидели вдали тянувшийся в беспорядке караван изменников. Когда Александр уже настигал их, Бесс и прочие заговорщики потребовали от Дария, чтобы он сел на коня и следовал за ними; так как Дарий медлил исполнить это, то они пронзили его своими копьями и ускакали с немногими всадниками в разные стороны. Остальные люди шайки их разбежались; некоторые были убиты или взяты в плен.

Между тем мулы, везшие царя, не управляемые никем, свернули с дороги и, обессиленные, остановились в долине. Там один из македонских воинов по имени Полистрат нашел раненого царя при смерти. Царь просил знаками напиться и воин принес ему в шлеме воды из ближайшего источника. Царь сказал ему, умирая: «Друг, не есть ли это полная мера моего злополучия, что я не могу даже наградить тебя за твое благодеяние? Но Александр вознаградит тебя, так же как боги воздадут ему за милости его к моему семейству. Через тебя я протягиваю ему мою правую руку». Он схватил руку македонянина и скончался. Одинокий, в пустыне, всеми оставленный, умерщвленный своими подданными, умер злополучный царь, повелевавший когда-то необъятным государством. Он был достоин лучшей участи: благородный и милосердный повелитель, верный и полный любви к своим подданным, справедливый и кроткий, он пользовался любовью и почтением всех его окружавших и подданных, для которых он мог бы быть превосходным царем во времена более спокойные.

Слабость его изнемогла перед геройским величием противника; казалось, неповинная голова его должна была искупить преступление предков. Александр, подойдя к трупу царя, глубоко тронутый судьбою этого человека, покрыл его своею пурпурной мантией. Он велел перевезти его в Персеполь и похоронить между царскими гробницами. Там Сизигамбия похоронила сына. Дарий скончался в июле 330 года.

После смерти Дария Александр считался законным царем Азии и большая часть персидских вельмож, стоявших до сих пор за царя, поспешили принести ему присягу в верности. Но Бесс присвоил себе титул царя под именем Артаксеркса и стал готовиться в Бактрии к защите. Александр, прежде чем выступить против него, подчинил себе еще Парсию, Гирканию, Арию, землю дрангов и ариаспов, архозцев и паропамисадов. В продолжение этих трудных походов над главою царя собралась большая опасность, возникшая со стороны ближайших к нему людей.

В стремлении своем слить восточный мир с греческою жизнью и тем прочнее основать новое свое владычество, Александр ввел в обстановку двора своего восточные элементы: часто носил персидскую одежду, уважал персидские обычаи, собирал кругом себя персидских вельмож и оказывал им такие же милости и льготы, такое же доверие, как и македонянам. Некоторые из его друзей и полководцев, в особенности, например, Ифестион, поняли его великие намерения и поддерживали их; но многие были этим недовольны. Хотя они отчасти, обогащенные щедротами Александра, необузданно предались роскоши азиатской жизни, однако же, гордые и себялюбивые, они не хотели и слышать о признании прав азиатских народов, о сравнении побежденных с ними, победителями. Их оскорбляло то, что персы получали сатрапии, что варвары поставлены были на одну ногу с македонскою знатью. Это неудовольствие все более и более возрастало и привело наконец к заговору против жизни царя.

В свите царя находился македонянин, по имени Димн, невысокого звания, но пользовавшийся у Александра особым вниманием. Когда осенью 330 года македоняне остановились в городе Проффазии, в Дрангиане, он открылся любимцу своему Никомаху, юноше из почетного царского отряда, что, будучи оскорблен Александром, решился отомстить ему, что многие значительные лица согласились с ним произвести переворот и что через три дня Александр перестанет существовать. Никомах поручил старшему брату своему Кевалину сказать царю об опасности. Кевалин поспешил во дворец и настоятельно просил встретившегося с ним при входе Филота, сына Пармениона, немедленно известить Александра. Филот возвратился во дворец, однако ничего не сказал царю, умолчал о заговоре и на следующий день, хотя часто бывал с царем наедине. Это возбудило подозрение в Кевалине: он выхлопотал себе через щитоносца Метрона доступ к царю и открыл ему свою тайну. Царь немедленно приказал схватить Димна, который лишил себя жизни. В следующую ночь схвачен был Филот, бывший в сильном подозрении. Александр созвал свое войско и предоставил ему судить Филота. Он приговорен был к смерти и подвергнут предварительно пытке, на которой признался в своем изменническом замысле против царя, а на следующий день, в присутствии войска, был пронзен копьями македонян. Старик Парменион также признан был достойным смерти. Он навлек на себя подозрение письмами к своим сыновьям, и можно было опасаться, что он собирается отомстить за казнь своего сына. Александр послал в Екватану, где Парменион стоял еще с войском, письменное повеление к трем состоявшим при нем начальникам отдельных отрядов, чтобы они тайно умертвили его.