История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х - начало 1990-х годов - Владимир Перхин

«Наша страна» (Буэнос-Айрес, 1948 – издание продолжается). В 1984 г. имела подзаголовок: «Русская монархическая еженедельная газета. Основана И.Л. Солоневичем». Девиз газеты: «После падения большевизма только царь спасет Россию от нового партийного рабства».

Игорь Николаевич Андрушкевич (р. 1927) – журналист, политолог, редактор. Сын полковника царской армии, издававшего в начале 1920-х годов во Владивостоке сатирическую газету «Блоха». В 1950-е годы учился на журналистском и философском факультетах в Буэнос-Айресе, начиная с 1970 г. – сотрудник газеты «Наша страна». Писал политические обзоры, вел колонки «Быль и суть», «Мысли вслух», «Политический калейдоскоп». С 1982 г. – член редакционной коллегии, автор более 200 передовых статей, подписанных как его именем, так и псевдонимами. С конца июля 1995 г. прекратил сотрудничество с этой газетой. Передовая статья «Политические зигзаги.», напечатанная под псевдонимом Н. Александров, образец стиля и политического мышления И.Н. Андрушкевича.

Объективный анализ происходящих в настоящее время в Советском Союзе процессов никак не может быть ограничен разбором настоящего, с ссылками на прошлое. Перспективы на будущее играют тоже немаловажную – а может быть и важнейшую – роль в определении настоящего смысла сегодняшних процессов.

Вся так называемая «горбачевская политика» может получить совершенно разные окраски, в зависимости от того, частью какой проекции на будущее она является. В этом отношении, в основном, могут быть две альтернативы:

1. Проводимые реформы являются осторожным и постепенным демонтажем социалистической системы, своего рода «спуском на тормозах». Суперноменклатура, или какая-то ее ведущая часть, убедилась в невозможности спасения социализма, и пришла к решению, что нет выхода из положения без отказа от него. Однако, из боязни перед неконтролируемыми процессами, в своем ускорении могущими привести к опасным катаклизмам, этот отказ должен происходить постепенно, и, самое главное, с засекреченными конечными целями. Лишь достигнув на каком-то определенном этапе этих реформ их необратимости, и одновременно нового «статус-кво», можно будет открыто объявить об отказе от системы, без риска опасных реакций со стороны тех или иных приверженцев прежнего «статус-кво». Конечно, и в этом случае такой отказ от системы можно будет – в согласии с давно репетируемой техникой – диалектически объяснить как раз достижением целей, когда-то поставленных социализмом (например, достижением нового бесклассового общества), и, в соответствии с этим, объявить «переход на качественно новый исторический этап».

2. Проводимые реформы являются всего лишь вынужденными мероприятиями по необходимому ремонту системы, как раз для ее спасения. Если эти реформы и являются «спуском на тормозах», то это лишь временный и чисто тактический спуск, без отказа от стратегической цели сохранения во что бы то ни стало социалистической системы. Вернее, это не спуск, а всего лишь «шаг назад», для того, чтобы можно было когда-то в будущем снова сделать необходимые «шаги вперед», в сторону утверждения системы. Однако, при этом нельзя упускать из виду медузообразную бесхребетность социалистической системы: не имея окончательно оформленного определения, эта система способна постоянно меняться, как по форме, так и частично по содержанию, сохраняя лишь неизменными свои последствия. Так что, в процессе движения «шаг назад, два шага вперед», даже могут быть выброшены за борт те или иные временные проявления системы, как это уже делалось не раз. Именно в этом состоит затруднение правильно определить частичные самоликвидации системы: отрешаясь от своего хвоста, ящерица еще не занимается «демонтажем».

Эти две выше намеченные, теоретически возможные проекции «горбачевской политики» зависят от трех групп обуславливающих обстоятельств: от природы и внутренней сути самой системы, от субъективных качеств и положения ее носителей и от объективной «окружающей среды» на этом историческом этапе.

Что касается самой системы, на основании всей ее предыдущей траектории, логично предполагать ее неперерождаемость (то есть ее «неэволюционность»). С этой стороны, значит, первая проекция отпадает. Однако, абсолютная «неэволюционность» неизбежно ведет к окончательному краху. В этом заключается диалектическое противоречие, присущее социалистической системе, которое так или иначе приведет к гибели.

В тенетах этого диалектического противоречия и бьются су-перноментлатура и вероятно сам Горбачев (простая номенклатура – вряд ли: она занята более непосредственными проблемами). Никто не знает, может ли или не может Горбачев перешагнуть в глубине своего сознания (или подсознания) рубикон в сторону первой альтернативы, то есть в сторону демонтажа, а не ремонта, системы. Теоретически допустима возможность соскальзывания из второй альтернативы (ремонта) в первую (демонтажа), как самого Горбачева, так и суперноменклатуры, или какой-то ее части. Таким образом, даже сегодняшний опцион в пользу ремонта, может – при некоторых обстоятельствах – превратиться в опцион в пользу демонтажа, если такое превращение окажется по ходу исторических процессов опционом для избежания гибели самой власти.

Тут мы подходим к третьей группе обусловливающих обстоятельств: объективное положение на данном историческом этапе. Это объективное положение можно свести к двум основным тенденциям: дальнейшая невыносимость для нашей страны и для ее населения экономического застоя и даже развала, и достижение критической точки сопротивления самого населения и его просвещенной части в защиту основных ценностей нашей исторической культуры.

Причем, эти две тенденции на самом деле являются лишь двумя выражениями одной и той же действительности. Даже чисто экономическая и материальная часть каждой культуры тесно связана с ее мировоззренческими ценностями. Нарушение последних неизбежно ведет к ущербу и в области материальной жизни.

В конечном итоге, все возможные проекции дальнейшей политической линии современной советской власти неизбежно вписываются в уходящие вдаль перспективы дальнейших исторических судеб нашей страны. С этой точки зрения, дальнейшее будущее определяется не только субъективно самой властью, на данном этапе еще могущей выбирать те или иные варианты политической проекции на ближайшее будущее, но и дальнейшим развитием объективных исторических процессов.

Дальнейшее будущее зависит не только от проекции на ближайшее будущее, но и от наличия возможных альтернативных моделей для выхода из этих предварительных проекций. Потому что ни одна из двух вышеупомянутых проекций (демонтажа и ремонта) не является сама по себе ответом на будущее. Это всего лишь разные пути подхода к этому дальнейшему будущему. Причем, один из этих путей в действительности является тупиком, так как все попытки ремонта системы являются лишь блужданием в порочном круге, блужданием, которое когда-то закончится крахом. Так что, путем «демонтажа», или путем «краха», все равно когда-то наступит момент начала «послесоциалистической» эпохи. Это и будет моментом, когда неукоснительно придется выбирать какую-то новую историческую модель, на смену ушедшей в прошлое модели социалистической.