В погоне за Одином - Пер Лиллиестрем

Снорри (из «Эдды»): «Потом Один отправился еще дальше на север, в страну, что зовется теперь Швецией^[64]. Имя тамошнего конунга было Гюльви. И когда он узнал, что едут из Азии эти люди, которых называли асами, он вышел им навстречу и сказал, что Один может властвовать в его государстве, как только пожелает. И им в пути сопутствовала такая удача, что в любой стране, где они останавливались, наступали времена изобилия и мира. И все верили, что это творилось по их воле. Ибо знатные люди видели, что ни красотою своею, ни мудростью асы не походили на прежде виданных ими людей.

Одину понравились там земли, и он избрал их местом для города, который зовется теперь Сигтуна. Он назначил там правителей подобно тому, как это было в Трое. Он поставил в городе двенадцать правителей, чтобы вершить суд, и учредил такие законы, какие прежде были в Трое и к каким были привычны турки. После этого он поехал на север, пока не преградило пути им море, окружавшее, как им казалось, все земли. Он поставил там своего сына править государством, что зовется теперь Норвегией. Сына же звали Сэминг, и от него ведут свой род норвежские конунги, а также и ярлы и другие правители, как о том рассказано в перечне Халейгов.

А с собою Один взял сына, по имени Ингви, который был конунгом в Швеции, и от него происходит род, называемый Инглингами.

Асы взяли себе в той земле жен, а некоторые женили и своих сыновей, и настолько умножилось их потомство, что они расселились по всей стране саксов, а оттуда и по всей северной части света, так что язык этих людей из Азии стал языком всех тех стран. И люди полагают, что по записанным именам их предков можно судить, что имена эти принадлежали тому самому языку, который асы принесли сюда на север — в Норвегию и Швецию, Данию и страну саксов. А в Англии есть старые названия земель и местностей, которые, как видно, происходят не от этого языка, а от другого»^[65].

Тур. Вот так четко описывает Снорри Стурлусон путешествие Одина на север, из древних культурных центров на северную окраину Европы. Большинство современных историков религии придумывают самые дотошные толкования, чтобы понять намерение Снорри превратить мифический персонаж в историческую личность. Бессмысленно объяснять, почему Снорри именно так описывает Одина. В «Эдде», где Снорри излагает мифологию эпохи викингов, Один ясно и недвусмысленно представлен как реальный человек, спасающийся бегством от римлян. А тот бог, которому приносят жертвы Один и его двенадцать жрецов, должно быть, это бог викингов Тор, которого Снорри так же ясно помещает в мир мифов, где тот ездит по облакам на своей повозке, запряженной козлами, и высекает молнию ударом своего волшебного молота.

Снорри дает четкое географическое описание, уводя нас из знакомого ему мира Западной Европы через Гибралтар и Средиземное море к Черному морю. Там он помещает Одина в капище асов на восточном берегу реки Танаис, у ее устья, там, где сейчас находится Азов. Снорри дает четкие временные рамки событий, вплоть до вторжения римлян на Кавказ. Затем он излагает маршрут побега Одина, который также не нуждается ни в каком толковании. Совершенно ясно, что речь идет не о богах, хотя и не совсем обычные люди отправились в северную часть света после вторжения римлян через Турцию. Один отобрал свою гридь из лучших асов и полученных в качестве заложников мудрых ванов. Преследуемые победоносно наступающими римлянами, эти люди положили начало эмиграции из ставших опасными районов Кавказа. Маршрут пролегал от Черного моря к Балтийскому по водным путям и через непроходимые российские леса. Как поясняет Снорри, путь лежал сначала на запад через Гардарику (а ведь именно так викинги называли Русь), а затем либо вдоль южнороссийского черноморского побережья и вверх по Днепру, либо сразу вверх по Дону, а потом волоком, как это впоследствии делали викинги, следуя на юг по русским рекам или на запад по латвийским и эстонским рекам, а оттуда в Балтийское море.