Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры - Владимир Петрухин

Процессы христианизации вызывают возрастающий интерес в международной науке: особые заслуги в разработке этих проблем принадлежат Й. Штекеру, предложившему типологию крестовидных привесок Северной и Восточной Европы в эпоху викингов (Staecker 1999). Проблема источников миссионерской деятельности — Восток (Византия и Русь) или Запад (Германия и англо-саксы) дискутируется на международных симпозиумах с 1990-х гг. (сf. Petrukhin, Pushkina 1997; Muller-Wille 1998; из относительно недавних работ — Graslund 2000; Carver 2003). Проблема импульсов христианизации и участия в ней Руси остается, на мой взгляд, наиболее интригующей в этих исследованиях.

Рис. 81. Монеты с граффити, передающими крест (1, 2, 4–11) и молот (3) (по: Sedykh V.N. On the function of coins in graves in early medieval Rus' // Russian History. Vol. 32 Nos. 3–4. 2005. Festschrift 2 for Thomas N. Noonan. P. 471–478)

К особой категории находок, характеризующих начальные этапы христианизации, относятся монеты (как византийские с христианскими изображениями — их носили как «иконки», так и восточные), на которые наносили граффити-кресты. Сводку этих находок дал В. Н. Седых (Sedykh 2005) (рис. 81); скандинавский сравнительный материал с граффити (крестами и молоточками Тора) приведен в работе Э. Миккельсена (Mikkelsen 2002). Саманидский дирхем с прочерченным изображением четырехлопастного креста обнаружен и среди гнёздовских находок. Потоки монет контролировала и распределяла как на Руси, так и на севере Европы княжеская дружина, религия которой становилась синкретичной на международных путях. Е. А. Мельникова (2001. С. 108, 111) заметила, что на двух восточных монетах из Швеции изображения креста сочетались с руническими надписями — именем громовника Тора, а сам амулет-молот становился крестообразным (ср. Graslund 2000. P. 90–91 и киевское ожерелье из молоточков, включающее крест — рис. 72).

Схожая конфессиональная ситуация имела место в дохристианской Руси. Русская дружина, заключившая договор с греками в 944 г., была разделена на две части: язычники клялись именем громовника Перуна в Киеве, христианская русь — в церкви Ильи в Константинополе (см. рис. 82, цв. вкл.). Конструкция составителя «Повести временных лет», посчитавшего, что и церковь Ильи в 944 г. располагалась в Киеве, основывалась на современных ему реалиях начала XII в.: по «протоколу» договора, русь должна была клясться христианскими святынями в Константинополе (Малингуди 1996. С. 90). Эту дохристианскую эпоху и можно считать собственно эпохой «двоеверия»: христианские символы часто оказывались результатом «импровизации»; использовались монеты с сакральными изображениями; кресты вырезали из дирхемов и изображали с помощью граффити, причем иногда на бытовых предметах. Таким предметом оказалась костяная рукоять, украшенная граффити в виде молоточка Тора и двух крестов (Пескова 2004. С. 160).

Для начальной стадии христианизации (середина и вторая половина Х в.) характерны крестовидные подвески из листового серебра в Гнёздове, Киеве, Тимерёве (Недошивина 1983); в том числе вырезанные из дирхемов. Кроме того, в синхронном погребении «варяжского дитяти» из Киева (№ 110 — Каргер 1958. С. 176) у погребенного на груди располагался дирхем с процарапанным крестом и крестовидное навершие балтской булавки (ср.: Зоценко 2010. С. 471). В женском погребении № 459 тимерёвского некрополя, помимо креста, вырезанного из дирхема, обнаружено крестовидное навершие балтской булавки, превращенное в крестовидную подвеску (Фехнер, Недошивина 1987. С. 80). Такая же подвеска обнаружена в Изборске, но не описана В. В. Седовым (Седов 2007, рис. 387, 2).

^{Рис. 83. Кресты из листового серебра (по: Петрухин, Пушкина 2009)}

В течение последних лет география подвесок из листового серебра расширилась: новые предметы происходят с территории Искоростеня (Правобережье Днепра — см. Зоценко, Звiздецький 2006. С. 76, рис. 6.; ср. обзор: Зоценко 2010. С. 466–467) и из некрополя Пскова (Яковлева 2004. С. 78) (рис. 83).

К этому же начальному периоду и несколько более позднему можно относить кресты-привески так называемого скандинавского типа. А. А. Спицын (Спицын 1905. С. 117), условно поименовавший на основании известных ему аналогий кресты с тремя «шариками» на концах скандинавскими, датировал их XI–XII вв. В настоящее время большее признание получила дата, предложенная М. В. Фехнер (1968): конец Х — начало XI–XII вв. Однако некоторые новые находки позволяют датировать появление этого типа крестов на Руси более ранним временем, серединой — второй половиной X в. Два серебряных крестика скандинавского типа были найдены в Гнёздове: один — в составе клада, зарытом на территории селища в 50-х гг. X в., второй — на городище, в слоях второй половины — конца X в. (рис. 3.1–2).

^{Рис. 84. Кресты скандинавского типа. (по: Петрухин, Пушкина 2009)}

^{Рис. 85. Крест скандинавского типа из Саркела (по: Петрухин, Пушкина 2009)}

А. А. Спицын писал, что крестики скандинавского типа неизвестны среди киевских древностей. В конце 1980-х — начале 2000 гг. три аналогичные привески были обнаружены при раскопках киевских погребений. Первая (серебряная) происходит из женского камерного погребения второй половины X в., вторая (тоже из серебра) найдена в позднем детском погребении, датированном авторами раскопок X в. Бронзовая подвеска-крестик происходит из погребения, которое разрушило совершенное ранее него в конце X — начале XI вв. (рис. 84) (Ивакин 2005. С. 287–289; Боровський, Калюк 1993. С. 9). В окрестностях Киева крест скандинавского типа найден на поселении Ходосовка (Готун, Казим1р 2010. С. 102, рис. 2, 5). Очевидно ныне и наличие их производства в Киеве, где при раскопках обнаружена бронзовая литейная формочка для изготовления привесок из легкоплавкого свинцово-оловянистого сплава (Ениосова, Сарачева 2006. С. 89)^[210].

Крест «скандинавского типа» (рис. 85) известен и из старых раскопок в Саркеле. С. А. Плетнева (там же найден близкий по форме крест с концами оформленными в виде трилистников — Плетнева 2006. Рис. 83, 18–19) предположила, что этот крест и другие находки христианских древностей из Саркела, взятого войсками Святослава в 960-е гг., свидетельствуют о христианизации населения крепости во второй половине XI в. Датировка, однако, должна быть удревнена с учетом других древнерусских находок: другую крестовидную прорезную подвеску Плетнева вообще отнесла (по традиции) к дохристианским амулетам (см. ниже)^[211].