Морская звезда - Варвара Некрасова

заграничную поездку, Николай Поспелов, считающий себя знатоком в такого рода делах, надавал другу множество противоречивых советов. Григорьев тогда посмеивался и вполуха слушал. В компетентность Николая верилось с трудом, ведь сам он никогда не покидал России, а все его познания черпались из рассказов отца, откровений захмелевших иностранцев в трактирах и сведений из бульварных романов. Среди прочего Николай дал адрес некого Антуана Дюпре, настоятельно рекомендуя по приезду во Францию связаться с этим надежным и влиятельным месье. В письме указывалось время и место встречи.

Юноша отложил письмо и, наблюдая за загорающимися в окнах гостевого дома огнями, подумал о том, что в мире, где все строится на связях и влиянии, лишние знакомства не окажутся лишними.

На следующее утро Алексей встал опять рано, вышел на Сен-Оноре и с удовольствием окунулся в пряный утренний запах французской столицы. Проходя мимо многочисленных pâtisserie гардемарин вдруг почувствовал острый пряный аромат свежесваренного кофе и чего-то сладкого, – то ли карамели, то ли ванили – он разобрать не смог. Он повернулся к витрине маленького, уютного кафе, откуда исходили эти божественные благоухания и не нашел в себе сил противостоять. Несколько столиков на улице, празднично украшенные цветами занимали посетители, и за одним из них сидела девушка, словно окутанная светом – настолько утонченная и изящная, что Алексей на мгновение замер и не задумываясь сел за соседний пустующий столик. Девушка была одета в светло-кремовый шелковый наряд с тончайшими кружевами на воротничке и манжетах. Изящная прическа, украшенная живыми лилиями и тонкими лентами лишь подчеркивали благородный изгиб шеи и безупречную белизну ее кожи. Она обмахивалась маленьким веером с розовым рисунком, распространяя вокруг себя благоухание роз. Вначале девушка говорила с женщиной постарше, сидящей рядом, но взгляд ее то и дело уносился в сторону, к молодому человеку. Алексей словно зачарованный не сводил с нее глаз. Взгляды встретились, и гардемарин почувствовал сильный, почти болезненный толчок в груди, а затем обрушившееся на него чувство смущения. Он покраснел, не зная, смотрела ли она намеренно, или случайно остановила взгляд на чужаке. Чтобы скрыть смущение Алексей подсел еще ближе.

Девушка заметила его реакцию и не сдержала смех, вогнав юношу в краску.

– Месье, вы я вижу не местный, – нарушая этикет и приличия, первой заговорила она.

Алексей кивнул и еще больше смутился. Ему показалось, что причиной смеха стала его неловкость и непрезентабельный внешний вид. По парижским меркам он одевался как мелкий лавочник.

У нее был приятный голос: легкий, мелодичный, приправленный французским шармом, и Алексей, немного стесняясь своего акцента, ответил:

– Да, мадемуазель, я недавно приехал из России.

Чувствуя себя по-прежнему неловко, он подумал, что на этом разговор и прекратится. Однако интерес в девушки глазах не угасал, а наоборот, еще больше загорался. Она сделала галантный знак, приглашая его за свой столик. Алексей пересел. Разговор завязался естественно, словно они были давно знакомы.

– Дайте-ка угадаю, месье. Приехали поступать в университет?

– Разве я похож на студента, мадмуазель? – улыбнулся он.

Девушка снова рассмеялась.

– Похожи, месье. Вы молоды. Одеты скромно, но судя по осанке и трости – дворянин. В Сорбонне учится множество молодых аристократов.

Некоторое время они молчали, наслаждаясь ароматами кофе и теплым теплом парижского утра, пока гардемарин не решился вновь заговорить с незнакомкой.

– Прошу прощения, мадемуазель. Я кажется, совсем забыл представиться. Алексей Григорьев.

– Алексей, – медленно повторила она, словно пробуя звуки на вкус, и в ее исполнении русское имя звучало по особенному мелодично и красиво.

Лицо гардемарина вновь залилось краской.

– Месье Алексей, у вас прекрасное имя. А я – Элизабет Боренже. Друзья зовут меня Лизетт, если вам так будет удобно.

Девушка поправила изящной ручкой белую лилию в волосах и слегка улыбнулась.

– Лизетт,– мягко повторил он, тоже наслаждаясь звучанием имени, как шум легкого бриза заполняющего пространство между ними. – Очень приятно.

– Судя по вашей реакции, Алексей, с университетом я не угадала. Значит дела торговли?

– Я военный, мадмуазель. Служу на флоте.

– Военный… надо же… – на лице девушки появилась грусть. – Как я сразу не догадалась? Эта война с Пруссией… Кто же о ней не слышал? Война – опасное занятие, месье. Жаль все-таки, что вы не студент.

– В некотором роде я студент, мадемуазель, – улыбнулся Алексей, – гардемарин и здесь на морской практике.

Лизетт кивнула, склонив голову и с интересом всматриваясь в глаза юноши.

– Франция любит гостей. Особенно храбрых и целеустремленных, преодолевших длинный путь, чтобы чему-то научиться. Добро пожаловать в Париж, Алексей. А, я… – на лице девушки заиграла лукавая улыбка. – А я всего лишь художница, хотя мой отец категорически против моего увлечения и считает, что это не достойное для юной девушки занятие.

– Удивительно. Я никогда не видел женщин-художниц, – восхищенно воскликнул Алексей, – ведь это так необычно. И что же вы рисуете, Лизетт?

– Портреты. Хотите я нарисую ваш портрет? – предложила девушка.

Алексей смутился, не зная что ответить

– Ни одно сокровище мира не достойно того, чтобы оплатить труд ваших прелестных рук. Но боюсь времени у меня не так много. Как только получу назначение на корабль, мне придется покинуть Париж.

– А вы умеете делать комплименты девушкам, Алексей. Сокровища мне не нужны. Считайте, что это будет моя “морская практика”, – девушка лукаво улыбнулась, – И не беспокойтесь, много времени это не займет.

Лизетт девушка очаровательная и от перспективы встретиться с ней вновь, быстрее застучало сердце.

– Почему вы рисуете, Лизетт?

Девушка на мгновенье опустила взгляд, подбирая слова.

– Я рисую потому что…. все вокруг меня может исчезнуть, оно так быстро ускользает, – в голосе девушки звучала едва уловимая грусть, – Я люблю смотреть на вещи, на лица и видеть в них детали, их внутреннюю красоту, понимаете? В суете повседневных забот люди редко замечают прекрасное, все куда-то спешат, упуская драгоценные, неповторимые моменты. Мне кажется, если не запечатлеть эту красоту красками, она бесследно исчезнет, растворится в прошлом.

Склонив голову, девушка некоторое время смотрела на солнечные блики, что играли на поверхности соседнего стола, затем продолжила так, будто говорила не с Алексеем, а сама с собой.

–– Я рисую лица людей, которых встречаю на улице. Ловлю моменты, когда они не замечают, что за ними наблюдают. Вот женщина в голубой шляпке, сидящая напротив, посмотрите как она умиротворенно смотрит на свою собачку. Разве это не красиво? Мне кажется, в такие моменты люди освобождаются от условностей и обстоятельств. Они срывают свои маски и становятся такими, какими их создал Господь.

Лизетт повернулась к Алексею и улыбнулась.

Затаив дыхание, Алексей смотрела на нее, слушая нежный голос, как мелодию