Доколумбовы плавания в Америку - Валерий Гуляев

Высоко оценивает роль "сынов Ханаана" в развитии древнего мореплавания и современная наука.

"В освоении морских путей в районе Средиземноморья, — пишет историк И.Шифман, — немалую роль сыграли отважные финикийские мореходы. Не было такого уголка в бассейне Средиземного моря, куда бы они не плавали. Балканы и Крит, Сицилия и Пиренеи. Причерноморье видели тяжело нагруженные "чернобокие" финикийские корабли, слышали гортанную финикийскую речь, иногда с нетерпением, иногда со страхом ожидали появления на горизонте хорошо знакомых узорчатых парусов.

Однако финикийцы не ограничивались только средиземноморским миром. Преодолев естественную для своего времени боязнь, они вышли за Гибралтарский пролив и проложили морскую дорогу на север — к Британским островам. Плавали они и на юг — вдоль Атлантического побережья Африки. Впервые в истории человечества финикийцы совершили путешествие вокруг Африки — от Красного моря до Гибралтара. Они осмеливались заплывать даже в глубь Атлантического океана, далеко от берегов.

Сами финикийцы отнюдь не искали славы первооткрывателей морских путей, да и в действительности они, по-видимому, не всегда были ими. Есть основания думать, что, плывя, например, в Британию, они пользовались данными, полученными от местных и британских моряков в Южной Испании. И более того, финикийцы вообще не ставили перед собой исследовательских задач. То, что они знали или узнавали об отдаленных районах известного в древности мира, не выходило за пределы насущно необходимого для ведения морской торговли. Финикийцы искали такие места, где добывали редкие по тому времени и драгоценные металлы, где можно было, не подвергаясь чрезмерному риску, добывать рабов и продавать свои товары.

Они стремились к наживе и поэтому всячески старались скрыть от соперников известные им морские дороги, а если это не удавалось, сообщали неверные сведения, старались рассказами о таинственных явлениях природы и фантастических животных отпугнуть всех, кто мог бы плыть за ними следом… Может быть, именно поэтому мы так мало знаем о финикийских мореплавателях и до нас не дошли, за редкими исключениями, их имена. А кто знает, не совершали ли финикийцы еще более далекие плавания, о которых не сохранилось никаких упоминаний в произведениях древних авторов?"^[59].

Теперь точно известно, что "сыны Ханаана" доходили в Атлантическом океане до Азорских островов. Но это и был тот географический предел на западе, которого они смогли достичь. И тем не менее как в прошлом, так и сейчас находятся люди, стремящиеся без каких-либо реальных доказательств пойти в своих выводах еще дальше: они уверены, что финикийские корабли неоднократно посещали Атлантическое побережье "всех Америк" (Северной, Центральной и Южной), а их экипажи даже основали в ряде мест свои колонии. Эти утверждения основываются обычно на признании высокого уровня финикийского мореходства и кораблестроения (о чем говорят многие древние исторические документы) в конце II–I тысячелетии до н. э. и на свидетельствах античных авторов о плаваниях "сынов Ханаана" на запад, за Геркулесовы Столбы, в голубые просторы Атлантики и об открытии там новых островов и земель.

Действительно, потребности морской торговли (особенно интенсивной с Египтом) очень рано превратили финикийские города Тир, Библ и Сидон в крупнейшие центры кораблестроения. Корабли, предназначавшиеся для перевозки грузов на сравнительно небольшие расстояния, в пределах восточной части Средиземноморского бассейна, строились, видимо, по образцу рыбачьих лодок. Древнейшее изображение таких судов найдено в египетской гробнице середины II тысячелетия до н. э.

Это одномачтовые суда с небольшой осадкой, высоко поднятыми носом и кормой. Огромный четырехугольный парус закреплялся на двух реях; нижняя рея была подвешена на нескольких тросах и, когда парус свертывался, поднималась наверх. Такому парусу можно было придать любое положение по отношению к корпусу судна, что позволяло маневрировать. На корме находилось рулевое весло. Используя попутные течения, на таком судне несложно проделать путь от устья Нила до мыса Кармел (Палестина) за одни сутки; на обратную дорогу требовалось от восьми до десяти суток.

Свой груз — шерсть, древесину и оливковое масло в больших глиняных кувшинах — купцы хранили на палубах.

Видимо, уже во второй половине II тысячелетия до н. э. финикийцы создали корабли, пригодные для дальних плаваний, — так называемые таршишские суда. Это название возникло потому, что страна Таршиш (или Тартесс, Южная Испания) считалась на Ближнем Востоке краем света. Однако мы не знаем, что представляли собой таршишские корабли в этот период и каким было их устройство^[60].

Со временем ситуация заметно меняется. Финикийские моряки бороздят Средиземное море из конца в конец. Плавания в Тартесс, к берегам бескрайнего и манящего океана, становятся более регулярными, выгоды от таких плаваний с каждым годом растут.

Но путь от восточной кромки Средиземного моря до его западной границы был нелегок и опасен, не говоря уж о значительности расстояния, отделявшего Тартесс от Финикии. "Лазурное" Средиземное море никогда не отличалось кротостью нрава. "Бури на нем быстролетны, губительны и по-женски коварны. Как только угроза образовавшихся на экваторе ветров начинает его беспокоить, оно приходит в мятежное волнение. Но прежде чем взбунтоваться, воды его принимают странную окраску — будто их грозная синева источает кроваво-золотистые искры…"^[61]Античные авторы часто рассказывали о бурях и штормах, уносивших утлые суденышки далеко от цели путешествия. Теряя управление судном и ориентировку, моряки нередко попадали в неведомые им прежде страны и края. Так случилось, например, с греком Колеем с острова Самос, отправившимся около 640 года до н. э. в Египет. По пути его корабль был отнесен сильным ветром к острову Бамба у берегов Северной Африки. Переждав там некоторое время, Колей снова отправился в Египет, но ветер неумолимо повлек его судно на запад. И вместо долины Нила греческий мореплаватель неожиданно оказался на юге Пиренейского полуострова, в государстве Тартесс^[62].

Однако выгоды от дальней морской торговли перевешивали все связанные с ней опасности. Финикийцы не только искали новые богатые земли и возможных торговых партнеров в них, но и основывали там свои колонии. Так возникли финикийские колонии в Сицилии, на берегах Северной Африки и в Испании. И, наконец, в 825 году до н. э. в глубине Тунисского залива был основан новый важнейший финикийский город-порт Карфаген (по-финикийски Картхадашт, на латыни — Картаго). Слово "Карфаген" и означает в переводе на русский "новый город". Город рос с невиданной быстротой. Удобное расположение привлекало к нему массу переселенцев, причем не только финикийцев, но и греков, италиков и этрусков. Важнейшей достопримечательностью города стали многочисленные верфи и судоремонтные мастерские, где работали государственные и частные рабы.