Загадка Александра Македонского - Неля Гульчук

И снова взгляд Александра скользил по лицам. Царь был потрясен. Люди стояли, опустив головы. Убитый собственный приказом, Александр резко повернулся и помчался в разорванной одежде к своему каменному жилищу. Телохранители поспешили за ним.

Подбежав к дому, Александр приказал стоявшей снаружи страже:

– Никого не впускать! Никого!

Гефестион решительно направился вслед за ним. Но, заколебавшись, остался перед входом.

Царь влетел в спальню. Его вспотевшее от пота, утомленное лицо пылало гневом. Как в бреду, он продолжал кричать:

– Вы бросили меня! Теперь обо мне будут заботиться персы, которых вы сами и покорили. Убирайтесь, убирайтесь в свою Македонию!

Александр с силой швырнул в стену меч, который, ударившись о камень, со звоном упал.

Красавец Багой, ожидающий царя в покоях, приблизился к нему, чтобы помочь раздеться, но он выгнал и его:

– Уходи! Уходи! Сейчас же! Никого не желаю видеть! Я пришлю за тобой. Потом! Потом!..

– Твой хитон разорван!.. Разреши…

– Ты слышал мой приказ? Уходи немедленно!.. Сейчас я не отвечаю за свои поступки.

Едва Багой вышел, Александр рухнул на ложе. Казалось, он дремал, тяжело, как раненый зверь. Ранним утром открыл глаза. Рассвет только занимался. Приподнялся на ложе. Привычно нащупал статуэтку Геракла у изголовья.

Любимый герой был затянут пеленой.

Измученный полководец с ужасом пробормотал:

– Неужели опять слепну?! Как тогда, после удара камнем по голове…

Он машинально нащупал чашу с вином, выпил… Снова налил вина. Пил фиал за фиалом.

Тишина… Мгла… Лик Геракла был в тумане…

Зато в углу, озаренная ярким слепящим светом, стояла Таида!.. Нет, это Афина!.. Таида в облике богини застыла, сверкая шлемом, держа в одной руке боевое копье, в другой – сову, символ мудрости! Она молча и величаво поманила его к себе… Протянула копье… Он протянул к ней руки, как за спасением…

Струящийся таинственный свет, озарявший Таиду, таял.

Александр пытался удержать ее – тщетно… Таида исчезла. Но руки его продолжали сжимать боевое копье…

Стремительно вошел Гефестион:

– Царь, воины в смятении и не знают, что делать.

Приподнявшись на ложе, Александр в бешенстве закричал:

– Не знают? Прекрасно знают. Они давно хотели вернуться в Македонию. Пусть идут!

Гефестион взмолился:

– Александр!

– Прочь, все прочь! И ты тоже! Прочь!

Но Гефестион настойчиво повторял:

– Они хотят только одного – быть с тобой!..

Безумные глаза царя медленно приобретали осмысленное выражение. Он снова становился самим собой.

– Так вот что означало твое явление, светоносная! Ты принесла радостную весть!

Утром македонские воины собрались перед домом царя, сняли шлемы и все громче стали звать Александра. Он заставил прождать их несколько часов, потом вышел. Испустив громкий вопль, воины все как один попадали на колени.

К царю подошел один из командиров всадников Каллин.

– Ты видишь, царь, взрослые мужчины плачут. Ты называешь персов своими сородичами. Ты позволяешь им целовать себя. Эту честь ты ни разу не оказал ни одному македонянину.

Теперь лицо царя было залито слезами. Он крепко обнял Каллина и поцеловал его. Радостные крики пронеслись над площадью. Воины встали с колен и громко приветствовали своего полководца.

– Вы мои братья! – вскричал царь. – Вы все – так я вас и буду называть впредь. Братья!

Он подставил воинам щеку для поцелуя. На лице его играла счастливая улыбка триумфатора.

Через несколько дней старые, больные, усталые воины, запев на прощание пеан, ушли в Македонию. Царь щедро наградил их за многолетнюю службу. Но детей их и азиатских жен оставил у себя, чтобы не принести вместе с ними раздор в Македонию, где воинов уже давно ждали их македонские жены и дети.

Проводить воинов царь поручил Кратеру.

Македонские воины, стройно держа ряды, уходили все дальше и дальше на запад, оставляя покоренную ими Персиду.

Экбатаны в начале весеннего месяца элафеболиона сияли красотой пробуждающейся природы. Царя и его свиту встретила пьянящая прохлада гор и лесов. Могучие зубчатые стены, окружающие город, блестели яркими разноцветными красками.

В угоду богам сразу по прибытии в город Александр решил устроить эллинские игры и состязания.

Целые караваны с актерами, рапсодами и флейтистами спешили в Экбатаны.

Душа же Птолемея рвалась в Вавилон, куда должна была в скором времени прибыть Таида. Его терзали сомнения: правильно ли поймет и простит ли она ему женитьбу на Атакаме. Навряд ли. Но он должен убедить ее. Он передал с Неархом письмо и подарки для Таиды, но ни словом не упомянул о свадьбах в Сузах. Да и теперь он оставил Атакаму в Сузах, в доме ее отца. Птолемей решил сразу же по окончании эллинских игр и состязаний просить у Александра разрешения отправиться в Вавилон.

Каждый вечер в царском дворце устраивались пиры в честь новоприбывших актеров и друзей царя. Особо торжественно, с распростертыми объятиями был встречен любимый актер Александра Теттал.

Во время одного из пиров Гефестиону стало плохо, и он срочно удалился в свои покои. На следующий день состояние его здоровья ухудшилось. Все свободное время Александр проводил рядом с другом. Он пригласил к Гефестиону самого известного лекаря в Экбатане, грека по имени Главкий. Жрецам было приказано принести жертвы, моля богов об исцелении/Александр заклинал богов не отнимать у него друга.

На третий день Гефестиону стало совсем худо. Он пылал жаром и постоянно просил пить.

– Меня мучит жажда.

Гефестион потянулся за кратером с вином, но Александр не дал ему осушить кратер.

– Тебе нельзя пить вина. Нам предстоит много дел. Впереди Аравия. Я хочу, чтобы ты построил в Аравии новый город.

Но Гефестион впервые не слушал его.

В тот вечер устраивался пир в честь актеров, получивших призы за исполнение ролей в комедиях и фарсах. Александр вышел, чтобы проведать Гефестиона, вернувшись, он объявил, что тот спит и выглядит лучше.

Птолемей постарался успокоить царя:

– Гефестион сильный и выносливый, он выжил в аду Гидросийской пустыни, а уж с лихорадкой наверняка справится.

– Если это лихорадка… – невольно вырвалось у Александра.

Когда завершились состязания актеров, начались игры, которые царь особенно любил и подготовкой которых всегда тщательно руководил сам. Александр любил лично награждать победителей венками, за что пользовался уважением среди воинов.