Сокровище тамплиеров - Джек Уайт

— Ричард Львиное Сердце? Сам? Впечатляет.

— Ничего впечатляющего. Он, в конце концов, мой сеньор. Его решению способствовали кое-какие особые обстоятельства, но это долгая история, и я расскажу её как-нибудь в другой раз. Сейчас есть вопросы поважнее. У меня имеются для вас депеши, в которых, как я понимаю, уйма всяких сведений и указаний. Они в моих седельных сумках, поэтому я отдам их вам, когда вернётся Гарри.

— Ты знаешь, о чём именно говорится в депешах?

— И да и нет. Они от совета. Мне вручили много посланий — среди них были и письма командору Иерусалима от его французского начальства, но больше всего депеш было для вас. Снаружи все они выглядят схоже, и я старался их не перепутать. Впрочем, различия имелись: депеши к вам помечены арабскими надписями, которые сразу не разберёшь.

— Ты знаешь арабский?

Изумление в голосе Синклера стоило тех трудов и того времени, которые затратил на учёбу Андре, и юноша позволил себе улыбнуться.

— Едва ли я читаю на нём намного лучше, чем говорю. А говорю я, по некоторым отзывам... ужасно.

— Ты учился не здесь?

— Не здесь. Меня наставляли учёные люди сперва в Пуатье, потом в Марселе.

Алек Синклер тут же сменил язык.

— Тогда расскажи, как тебя учили и чему? — спросил он по-арабски.

— Очень многому, широкому кругу предметов. Разумеется, я изучал Коран, слово Аллаха и его пророка — без этого браться за арабский бессмысленно. Затем мне рассказывали о разнообразии и сложности исламского общества, о различных течениях внутри его. Я могу со знанием дела, с разных точек зрения рассуждать о различиях между шиитами и суннитами.

— Поразительно!

Слушая кузена, Синклер ухмылялся, но сейчас его голос звучал совершенно серьёзно.

— Кузен, клянусь, это едва ли не худший арабский, какой я когда-либо слышал, даже от тамплиера-ференги. И почему тебя послали на мои поиски? Я имею в виду — почему именно тебя, а не кого-нибудь другого?

— Потому что в совете знают о нашем родстве и о том, что мы знакомы. О вас уже давно никто не слышал, поэтому стоило всерьёз задуматься — живы ли вы. Насколько я понимаю, братство доверило вам некое дело огромной важности, и вы занимались им в течение многих лет... Пока не разразилась война. А потом вы пропали. Моя задача заключалась в том, чтобы найти вас, получить собранные вами сведения и передать совету.

— Если это всё, что от тебя требовалось, ты зря учил арабский. Что ты знаешь о сведениях, которые я собирал?

— Ничего. Честное слово, ровным счётом ничего.

Синклер пристально вгляделся в Андре, потом отвёл взгляд.

— Если так, здесь кое-чего недостаёт... Кое-чего, о чём мы оба не знаем. Депеши, которые ты для меня привёз, — их много? Они тяжёлые?

— Да, тяжёлые, если учесть, что это просто пергаменты, вложенные в два больших кожаных футляра. Оба футляра набиты битком.

— Ага. И что бы ты стал с ними делать, если бы выяснилось, что я мёртв?

— Прочёл бы и попытался выполнить задание сам.

— Но тогда тебе пришлось бы начинать всё заново, с самого начала. А я работал над этим годами. Даже владея арабским, ты бы ничего не добился.

— Может, и так, но у меня были... У меня есть имена трёх людей, с которыми, как известно, вы были связаны в прошлом. Мне пришлось бы встретиться с ними и попробовать заменить вас или хотя бы попытаться найти какие-нибудь донесения, которые вы могли оставить... в тайных местах.

— Хмм.

Это прозвучало несколько высокомерно, но Синклер тут же перешёл к делу.

— Ладно, коли так, может, мне взять твои депеши, а потом каждый из нас отправится своей дорогой? Похоже, мне предстоит долгое чтение, и чем раньше я за него примусь, тем лучше. Свистни своему другу. Я проеду вместе с вами, сколько смогу, но мы расстанемся прежде, чем приблизимся к лагерю под Акрой. Не хочу, чтобы меня увидели. Когда я всё прочту и пойму, чего от меня хотят, я отошлю депеши обратно, чтобы ты тоже ознакомился с их содержанием. Ты, как и я, рисковал погибнуть, поэтому имеешь право знать о наших делах. Полагаю, братству что-то нужно от нас обоих, хотя пока можно лишь гадать, что именно. Вместе с пакетами я обещаю послать тебе указания насчёт следующего места встречи. А сейчас позови Гарри.

На протяжении мили-другой спутники разговаривали о пустяках, затем и вовсе умолкли, но молчание не тяготило их. Некоторое время тишину нарушал лишь стук копыт да поскрипывание кожаных сёдел, и Сен-Клер вдруг понял, что не слышит металлического позвякивания уздечек. Ни один из рыцарей не пользовался металлической уздой: по прибытии сюда они первым делом учились этому. Звук далеко разносился в пустыне, и в первые дни походов на Восток многих рыцарей погубил именно звон уздечек.

Андре отвлёк от размышлений его друг Дуглас, который откашлялся и заговорил:

— Могу я задать вопрос, сэр Александр? Вопрос, на который, наверное, не имею права?

Алек насмешливо взглянул на него.

— Хотите сказать, дерзкий вопрос? Задать-то его можно, но такое предисловие не сулит ничего хорошего. Поэтому, возможно, я предпочту промолчать. Что ж, спрашивайте.

— Я о ваших словах насчёт того, что вы не знали, встречаться с нами или нет. Вы начали с того, что в наши дни мало кому можно довериться. А потом упомянули, будто думали, что Андре рассказал в послании про свой нос, чтобы выманить вас из укрытия.

— Верно. И в чём заключается ваш вопрос?

Гарри возбуждённо воздел руки.

— Вы ведь монах, как я и Андре. Мы трое — тамплиеры, а это значит