Замок на песке. Колокол - Айрис Мердок

Ознакомительный фрагментот пола до потолка, громоздились полки, уставленные чем попало и как попало. А подступы к ним преграждали стоящие вплотную друг к другу деревянные лари. Между ларями на оставшихся клочках пространства теснились маленькие столики, некоторые со стеклянными крышками. Часть драгоценных ювелирных изделий была выставлена в витрине магазина, часть хранилась в сейфах в задней комнате, остальные же лежали под стеклом на прилавке в продуманном беспорядке. Тим, когда хотел, прекрасно демонстрировал свой товар. Он любил камни, собирал и выставлял их, руководствуясь собственной системой ценностей, не всегда совпадающей с рыночной ценой. Мор отметил, что сегодня один из прилавков отдан коллекции опалов. Ожерельям из опалов, серьгам с опалами, брошам; опалам черным, опалам переливчато-многоцветным, опалам бесцветным, сверкающим, словно капельки замерзшей воды. Второй прилавок был заполнен жемчугом, сверху лежал настоящий жемчуг, под ним – жемчуг культивированный, а рядом красовались вещицы из золота – печатки, кольца, часы. За годы дружбы с Тимом Мор выучил кое-что о камнях. Это получилось помимо его воли, потому что, по причинам ему самому неясным, он поначалу с некоторым неодобрением относился к профессии друга.

В порядке содержались только действительно дорогие изделия. Дальше, на задворках, хранилась дешевая бижутерия, и она-то лежала как попало. На застекленных приземистых столиках, скрученные в виде многоцветных канатов, кудрявились бусы. И не всякий клиент набирался храбрости, указав пальцем на эти радужные лианы, потребовать: «Покажите мне вот эти бусы». Тут же, рядом, громоздились клипсы, серьги, причем часто оказывалось, что вторая клипса или серьга безвозвратно потеряна; а еще броши, браслеты, аграфы и целый винегрет прочих мелких украшений. К дешевым изделиям Тим относился без всякого трепета. Они не выставлялись, они просто валялись. И между столиками позволено было бродить тем из покупателей, которые упрямо стремились отыскать какую-то определенную вещь. И очень часто им приходилось обшаривать магазин вдоль и поперек в поисках второй сережки или второй половинки какой-нибудь пряжки. На задворках хранились и другие предметы, более или менее дорогие: табакерки, вышивки, старинные монеты, кубки, веера, пресс-папье, кинжалы с эфесами из серебра; Тим часто говаривал: «Не могу понять, как эти диковины сюда попали, потому что, клянусь, сам я их не покупал».

Тим принес стулья и, рассадив гостей в передней части магазина между прилавками, исчез в глубине, чтобы принести печенье и молоко для Нэн и Дональда и виски для себя и Мора. В задней части магазина находилась мастерская, кухня и дворик, где росло лишь одно растение – платановое дерево. На втором этаже – спальня, небольшие оконца которой выходили на улицу. Мор вытянул ноги. Как и всегда, легкое волнение охватило его, лишь только он представил, что находится сейчас в пространстве, для других посетителей недоступном. В этом был привкус избранности и вместе с тем что-то волшебное. Он чувствовал, что жена и сын тоже взволнованы. Дон и Нэн становились в магазине Тима непоседливыми и беспокойными. Немного обождав, они вставали и начинали бродить по магазинчику, отодвигая крышки, трогая предметы. Видя их в таком настроении, Мор неизменно начинал беспокоиться. Ему казалось, что его близкие уходят за кем-то в неведомую даль. А Тим, наоборот, был счастлив, что они так интересуются, и всячески их поощрял.

Тим вернулся с большим подносом и поставил его на прилавок. В молоко, предназначенное для Нэн, он добавил немного овалтина, пододвинул печенье.

– А может, сегодня разрешим мальчику виски? – как всегда, спросил Тим.

– Рановато, я думаю. А ты что скажешь, Дон? – как всегда, ответил Мор.

– Не хочу, – недовольным голосом буркнул Дональд. И Тим подал ему молоко.

Мор сидел, задумчиво играя стаканчиком, отчего содержимое чуть покачивалось на свету. Нэн и Дональд вскоре отправятся на поезд, а он останется, вернется полуночным. Потому что ему необходимо поговорить с Тимом наедине. Придется ждать, пока они уйдут.

Нэн встала и с кружкой молока в руке отправилась в глубь магазина и там начала бродить, поднимая то одну вещицу, то другую. Мор наблюдал за ней с беспокойством, Тим – с затаенным радостным любопытством. Единственная зажженная в углу лампа бросала свет на изъеденные древоточцем дубовые полки. И лицо Нэн то выныривало из мрака, то вновь погружалось во тьму. Тим сидел, повернув голову к Мору, и золотая полоска очерчивала его профиль. Дональд тоже повернулся к свету, лицо его стало задумчиво-тревожным. Потом он встал, пошел туда, где прохаживалась Нэн, и путешественников теперь стало двое. Поблескивала стоящая на подносе бутылка виски, и то вспыхивали, то гасли стаканчики в руках у мужчин, а где-то в глубине магазина луч лампы падал на поверхность драгоценных камней, и они рассыпались световыми брызгами.

Нэн отодвинула одну из витрин и набрала полную пригоршню ожерелий. Она выглядела необыкновенно веселой и оживленной. Дональд забрел в самую дальнюю часть магазина и теперь, встав на стул, рассматривал, что стоит на полках. Мору хотелось их позвать. Он взглянул на часы. Нет, еще не время.

А Дональд отыскал на полке что-то интересное. Соскочил на пол и с находкой в руке смущенно направился к Тиму. Это была маленькая шкатулочка из слоновой кости.

– А вы, оказывается, еще не продали эту шкатулку, – произнес Дональд.

«Поглядите на него! – мысленно вскричал Мор. – Будто не знает, как Тим относится к таким фразам! А если знает, то почему бы ни попридержать язык».

– Как, это старье все еще здесь? – притворно удивился Тим. – Бери ее себе, мой мальчик, я в ней не нуждаюсь. Ни о какой плате и речи быть не может, это грошовая безделушка, и у меня таких кучи. Будь добр, избавь меня от нее.

– Зачем тебе эта шкатулка? Что ты с ней будешь делать? – вмешался Мор и тут же пожалел, что не сдержался. Нэн мгновенно повернулась в их сторону. Дон на глазах стал пунцовым.

– Красивая коробочка, – проговорил он. – Буду хранить в ней разные вещи. – Это прозвучало совсем по-детски.

Мор еще раз укорил себя за несдержанность. Дональд вдруг показался ему таким беззащитным. Маленького ребенка можно взять на руки, прижать к себе и хоть так утешить. Со взрослыми труднее: слово сказано, назад не возьмешь, и ранит обоих.

Наверное, желая сгладить впечатление, Тим встал, взял связку ключей и, подойдя к прилавку, начал открывать ящики. Тим любил демонстрировать свои богатства. Карманы его рабочей куртки обычно топорщились от маленьких безделушек – колец, зажигалок, часов и тому подобных вещиц, которые он неожиданно вынимал и вручал собеседнику. Мор часто наблюдал в пабе, как он это делает. Вот и сейчас он разыскивал, что бы такое показать, и при этом непрерывно комментировал:

– Полюбуйтесь-ка на эти жемчужины, какой великолепный розовый блеск, они из залива, из Персидского залива…

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---