Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов

Занимаясь расследованием обстоятельств теракта в Леонтьевском переулке, Дзержинский считал необходимым обратить внимание всех губЧК на важность борьбы с эсерами-максималистами. 12 декабря 1919 г. он направил специальное письмо на места, в котором привел новые данные об участии групп Б. Нестерова и Зверина Союза социалистов-революционеров максималистов в ограблениях советских учреждений и подпольной работе внутри Советской России: организация боевых дружин, складов оружия, паспортных бюро, приобретения шрифта. В Москве была арестована вся организация этого Союза. Но необходима ликвидация всех его провинциальных организаций за исключением Союза максималистов групп Светлова и Бердникова, которые вполне лояльны. — «Дополнительный материал будет прислан незамедлительно. Всем арестованным предъявлять обвинение в принадлежности к противосоветской организации, мнимо легальной, фактически подпольной. В случае ареста Петракова и Ривкина направлять в Москву»^[1293].

Дзержинский считал, что и в конце Гражданской войны белогвардейцы не откажутся от террора.

Получив сведения из Харькова о готовящихся террористках на территории Украины и считая, что надо спешить, так как полагаться на агентурную работу нельзя, а «их можно предотвратить только массовыми беспрерывными операциями», 20 июня 1920 г. он предложил украинским чекистам «действовать с завязанными глазами… Сейчас надо все силы напрячь и мобилизовать силы для нашей работы в районах… Работу Секретно-опер. отдела надо поднять до высшего напряжения инициативы и действия.

По-моему, мы сейчас должны заняться Регистрац. отделом, не столько, м.б., для того, чтобы наладить это отдел, сколько для того, чтобы использовать имеющийся там материал для непосредственных операций. Сейчас необходимо по старым к.-р. московским делам по старым адресам и у соприкасающихся делать обыски. Необходимо наблюдать за арестованными и осужденными к-p, кто к ним приходит, кто им помогает и делать у них обыски…»^[1294].

Для поимки диверсантов и террористов Дзержинский потребовал от чекистов принятия энергичных мер. Все дела по фактам диверсий, взрывов и пожаров он предложил поручить «лучшему следователю». А при ведении следствия помнить также «в деле не столько о стрелочниках, сколько состоящих во главе экспедиции, таможни, складов снабжения». «Для меня… важно, — писал он, — получить ответ, почему они воспламенялись, почему это не было предусмотрено»^[1295].

Судя по черновым заметкам, Дзержинский, наметил ряд мер в борьбе с заговорщиками, в том числе: обыски и осмотры домов, могущих быть их опорными пунктами, быстрота и энергия в подавлении преступности и применения мер военного положения за хранение оружия, причастность к белогвардейщине, подделку и пользование чужими и подложными документами, распространение панических слухов, объявление о всех расстрелах и др. наказаниях, очистка вокзалов, контроль в поездах и облавы, наблюдение за пропиской всех граждан, регистрация всех красноармейцев и командного состава в отпуску и командированных, патрулирование по городу, проверка частей и др.^[1296].

После Гражданской войны особенно сложной была работа транспорта, пришедшего в упадок. Чекистов не могло не беспокоить то, что то на одной, то на другой железных дорогах частыми стали аварии и крушения поездов, пожары и взрывы на промышленных предприятиях, участились поломки машинного оборудования в цехах заводов и фабрик.

Частыми были случаи террора, вредительства и преступной халатности хозяйственников, деятельности террористов. Об этом свидетельствовали поджоги телефонной станции в Петрограде, Александровских мастерских, авиационного завода «Гамаюн» и др.^[1297]. В Рыбинске было уничтожено военное имущество стоимостью в 700 тыс. рублей, большие убытки нанесены пожарами в Коломне, Костроме и Ташкенте. Следственными органами в ряде случаев были доказаны террористические акты. Пожары, по мнению Дзержинского, приняли «размер государственной катастрофы».

В марте 1921 г. председатель ВЧК в записке С.А.Мессингу обратил внимание на то, что в последнее время на Московском узле участились крушения особенно на Окружной и Курской железных дорогах и поручил ему «на более широком совещании узла наметить эти меры. Московский узел мог бы при нажиме и средоточении всех сил (ЧК и комис.) быть образцовым»^[1298].

«Почти во всех случаях, — отмечал Ф.Э. Дзержинский в начале 1922 г. в телеграмме во ВЦИК А.С. Енукидзе из Западной Сибири, — обнаружены взрывчатые вещества и подготовлялись взрывы. Во многих местах желдорпути найдены пироксил(иновые) шашки. В паровозах (в топках) обнаружены капсулы от бомб и т. д. Все это ясно указывает, что наши враги не без ведома Японии, в связи событиями на Дальнем Востоке, поставили себе целью разрушение железнодорожн(ой) сети Сибири…»^[1299].

Свой вклад в активизацию террора и диверсий внес и один из активных участников операции «Трест» А.Е. Опперпут. Сбежав на Запад и желая выслужиться перед А.П. Кутеповым, он составил своего рода программу террористов, которая по своем цинизму показывает их идейный и моральный облик: «После первых ударов по живым целям центр тяжести должен быть перенесен на промышленность, транспорт, склады, порты и элеваторы, чтобы сорвать экспорт хлеба и тем подорвать базу советской валюты…

Я не сомневаюсь, что даже частичное отравление 3–4 пароходов, груженных советским хлебом, независимо от того, где это будет сделано, удержит все солидные фирмы от покупки советского хлеба… Надо немедленно начать отправку в Россию различными способами: агитационной литературой с призывом к террору и к самоорганизации террористических ячеек, выступающих от имени СНТ (Союз национальных террористов — Авт.)…

Необходимо, чтобы отправляемые террористы при выступлениях всегда бросали записки, что покушение или акт сделан такой-то группой СНТ, постоянно меняя нумерацию, чтобы создать иллюзию мощи СНТ и сбить с толку ГПУ… Для уничтожения личного состава компартии придется, главным образом, применить культуру микробов эпидемических болезней (холера, оспа, тиф, чума, сибирская язва, сап и т. д.)…

При выборе целей для таких терактов надо иметь ввиду только те учреждения, где все без исключения служащие, а также посетители, являются коммунистами. Таковы…все областные комитеты ВКП(б), все губернские комитеты ВКП(б), все партийные школы, войска ГПУ и органы ГПУ…»^[1300].

Весной 1921 г. на Анжеро-Судженских копях чекистами была раскрыта организация из рабочих-коммунистов, ставившая своей целью физическое уничтожение ответственных работников, проявивших себя бюрократами и волокитчиками, а также тех «спецов», которые при Колчаке зарекомендовали себя явными контрреволюционерами. В организации было около 150 человек, преимущественно старых партизан^[1301].