Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

макет оперативно-тактической одноступенчатой жидкостной баллистической ракеты Р-17 (8К14) на длительно хранимых компонентах топлива, он стал показывать её общую компоновку, а потом более подробно остановился на ЖРД 9Д21, попросив всю группу подойти вплотную к препарированной ракете.

— «Скажите, пожалуйста, а эта ракета по коду НАТО называется как «SS-1 Scud В», или нет?!» — показал свою осведомлённость Кочет, когда преподаватель закончил и практическую часть лекции.

Щербаков поднял на него удивлённые брови, но ответил:

— «По коду НАТО не знаю, возможно! Но знаю, что она входит в наш ракетный комплекс оперативно-тактического назначения под названием… «Эльбрус», кажется!».

И все коллеги Кочета одобрительно загудели.

А Алексей Анатольевич объявил им:

— «А теперь найдите мне здесь жиклер! Как найдёте, так всех вас отпущу! Мне тоже сегодня желательно уйти пораньше! А нет, так продолжим лекцию! Но нашедшего отмечу при защите проекта! Подходите сюда по четверо и обступайте её с двух сторон — так будет удобнее искать!».

Первыми к ракете подошли самые активные Комаров, Бычков, Короткова и, опередивший Александрова, примкнувший к сильным хитрый Горохов. Но как они не старались, а жиклёр шустрики так и не нашли.

Вторую группу составили дюже умные Некрасов, Демидович, Евстафьева и Степаненко, взявшая в свою компанию и стеснительного Сашу Александрова. Но и им, слишком рассудительным, «находка» не поддалась.

Следующую группу составили самые молодые и самые скромные Стольников, Максимов, Деревягина и, вытолкнутый Сафоновым к ракете, Игорь Заборских, пытавшийся остаться с другом Юрой Гуровым. Но и им, руководимыми Стольниковым и паясничавшим Заборских, это тоже не удалось.

Наконец дело дошло до оставшихся Булдаковой, Гурова, Саторкина, Кочета и всегда к нему примыкающего Сафонова.

Но ещё пока все искали, Платон не терял время даром. Он морфологически анализировал французское слово «жиклёр», пытаясь также вспомнить, где и при каких обстоятельствах он его слышал ещё в детстве. И вспомнил, что оно относилось к двигателю внутреннего сгорания, верней к его карбюратору. И ассоциация от французского произношения этого слова указывала на брызги или разбрызгивание жидкости.

— Так, значит, это разбрызгиватель! Так это же почти то же самое, что и форсунка!? Но вряд ли так мог пошутить Щербаков?! Значит, жиклёр по своему назначению, а значит и конструкции, просто близок к форсунке? Надо искать как бы другую форсунку! Немного другой конструкции! Вот почему все не могут найти его, принимая за известную всем другую форсунку!? Но, всё-таки хитрец наш Щербаков!? — наконец, осенило Кочета.

И, как только Платон с озабоченным видом наклонился ниже, чтобы разглядеть форсунку, Сафонов отвёл из внутренностей двигателя руки, стоявших напротив Гурова и Саторкина, чуть заикаясь и другой рукой по привычке прикрывая рот, с юморком оправдывая свои действия:

— «П…подождите! Дайте г… главному посмотреть!».

— «Так вот же он!» — победно и уверенно прокукарекал Кочет, указывая на форсунку-жиклёр и спасая их группу от дальнейших занятий.

— «Да! Это он!» — наконец обрадовавшись, согласился преподаватель.

— «Надо было Платана первым пускать!» — послышался голос Веры.

— «Ну, точно, наш главный!» — утвердила Кочета их староста.

— «Да! Вы действительно, как Главный конструктор! И в комплексах ракетных разбираетесь, и жиклёрах! Как говорится, и в большом и в малом! Вы случайно раньше у нас не учились?» — внимательно всматривался в Кочета Алексей Анатольевич.

— «Нет! В Плехановском учился! Изучал диалектический подход к жизни!» — чуть смущённо ответил Кочет.

— «А-а! Тогда понятно! Это чувствуется!» — согласился Щербаков.

— «А как ты об этом догадался?! Знал что ли раньше?!» — попытался оспорить его новое звание Володя Комаров.

— «А надо было тебе учить французский, а не английский, тогда бы тоже догадался!» — рассмеялся ему в лицо Кочет.

И вся их группа вместе с Щербаковым высыпала на улицу. Но не успели они обговорить, кто, куда и с кем идёт, как услышали окрик, открывавшего дверцу белой Волги, своего преподавателя:

— «А может, кого из женщин подвести?».

Тут женщин-студенток словно подменили. Они, как принюхивающиеся сучки, будто закрутились на месте, одновременно стесняясь друг друга и соображая, стоит ли им принимать это предложение и каковы могут быть его последствия. И пока они в нерешительности переглядывались, первой и единственной вызвалась Вера, на неверных ногах подошедшая к машине.

А когда она села в Волгу, подскочивший было к ней, заревновавший Александр Бычков, учтиво плавно прикрыл за ней дверцу.

— «Сань! Ну, ты сделал это, прям, как сутенёр!?» — прокомментировал порыв друга всегда острый на язык Володя Комаров.

В хорошем расположении духа возвращалась домой их реутовская часть группы с временным сопровождающим Мариной Евстафьевой. Шутки и прибаутки от Заборских и Сафонова сыпались одна за другой, вызывая, прежде всего, заливистый и заразный смех Юры Гурова.

— «А интересно! Удастся ли Верке досрочно защитить проект?!» — вдруг вышел из шахматной задумчивости Виктор Саторкин, мигом ещё сильнее рассмешивший всех.

А дома после обеда Платон уже наслаждался товарищеской игрой сборной СССР по футболу со сборной Индии, выигранной 5:0. Но из динамовцев Москвы в ней сыграл лишь один Олег Долматов.

В воскресенье с утра Платон с Павлом съездили на дачу за яблоками и трёхлитровыми банками с солёными огурцами, встретив там соседа Бронислава Ивановича, обменявшись с ним последними новостями.

Из слов соседа Платон понял, что сын того Алексей 12 сентября побывал на пятнадцатилетии Жени и Марины Кругляковых. А в его девятый класс пришла новая ученица Татьяна, летом переехавшая с семьёй на новое место жительства, и он сразу очень сдружился с нею, взяв под свою опеку.

Но об этом, несущественным для мамы, Платон даже не поделился, после обеда занявшись своими делами.

А в понедельник 20 сентября на работе Платон увидел, что со стенда «Спорт» пропала фотография с его изображением в компании других футболистов их отдела.

— Надо же!? Фотографию нагло стащили! Кому-то из девиц видимо понравился кто-то из молодых футболистов нашего отдела?! — предположил он, надеясь, что это он и есть.

А вечером, пока он был в институте, в письме к младшему брату Евгению Алевтина Сергеевна сообщила, что их мать недавно была в Реутове, попросив брата повлиять на мать, и обещала снять им на двоих комнату. Также она просила прислать им теплые ненужные вещи на малыша до года.

А в институте одногруппники Веры Коротковой молча задавались вопросом, ну как там Щербаков? Но та, ни одним словом или намёком, ни одним мускулом лица, ни излишней улыбкой про себя, никак не выдавала этого.

К тому же её новой симпатией, как, впрочем, и всей группы, стал преподаватель «Элементов систем управления» Анатолий Петрович Чернышов. Его, примерно тридцатипятилетнего, кроме красивого лица и ярких голубых глаз, выделяла гладкая, почти глянцевая