Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - Николай Воскресенский

7. Переводы технических французских книг инженеров Блонделя, Вобана, приглашение видного французского инженера де-Кулона для организации военно-инженерного корпуса в России, построение военных кораблей французским манером – факты большого значения. Приводимое нами ниже [а также по другому поводу в главе I] письмо Петра вице-адмиралу де Тре свидетельствует о начале культурных связей между Россией и Францией. «Понеже в бытность нашу в Париже желали мы, – пишет Петр вице-адмиралу, – двух мастеров, корабельного и галерного, о чем вы уже сведомы, на что и дук Режант обнадежил, что оные посланы будут, о чем я к е[го] в[еличеству] еще и отсель писал, о чем и вы свой труд приложите, чтоб то исполнено было». Взамен просимой услуги Петр, со своей стороны, не пожелал остаться в долгу и прибавил: «По желанию вашему книги, как духовные, так и художественные на словенском языке отданы в Гаге г[осподину] Дешатене для отправления к вам. 2 августа 1717 года, из Амстрадама»^[1565].

8. Приглашение из Франции в 1715 году крупных инженеров, например Растрелли с сыном, Леблона, Ла-Валея [Ла-Валлея]^[1566], и известных, опытных мастеров для насаждения светского просвещения в России и обучения русских учеников в различных областях наук и техники, например деланию гобеленов, переплетанию книг, плетению кружев, изготовлению рессор и т. п.

Достаточно перечислить отрасли искусства и техники, которым Растрелли обязывался по контракту^[1567] «учить людей росийских», чтоб убедиться в том, что культурное влияние Франции во второй половине царствования Петра I было явлением достаточно глубоким и многосторонним, более сильным и заметным, чем влияние какой-либо другой стороны, не исключая и Швеции, а тем более Германии. «Г[осподин] Растрелли с сыном ‹…› Он умеет планы огородам и фонтанам делать и полаты строить; резать на самых крепких камнях статуры и всякие притчи; лить всякие статуры и фигуры из меди; делать чрез составы всяких цветов марморы; делать портреты из воску; умеет всякие убрания и махины делать для театров в опере и в комедии». Его помощник, господин Люи Каравак – «миниатюрный» мастер, обязывался «портреты писать в табакерках, также и большие портреты»^[1568].

9. Установление ассамблей и введение танцев как культурных форм общения и отдыха было сделано Петром также не без влияния французских порядков. «Ассамблея – слово французское, которого на русском языке одним словом выразить невозможно», – начинает Петр свой указ об ассамблеях в 1718 году, 28 ноября, через год после возвращения из Франции, вводя ассамблеи в России и обязывая присутствовать на них не только людей светских, администраторов, но также женщин и лиц духовных^[1569]. Обучение же танцам было включено Петром собственноручным его указом даже в составленную им программу наук Петербургской морской академии, также «для культуры»^[1570].

Подчеркнуть последний факт считаем особенно уместным – потому, что в науке он до последнего времени не был отмечен. В книге Ф. Веселаго «Очерк истории Морского кадетского корпуса» документ, нами цитируемый, о программе преподавания в Морской академии (приведенный автором названной книги в фотокопии^[1571]), в той части, которая нас интересует, не прочитан. Среди предметов, намеченных к преподаванию в академии, наряду с навигацией, фортификацией, артиллерией, фехтованием, под пунктом 10 написано Петром его обычным, трудно разбираемым почерком: «На пъроiзволение – танцам для культуры». Издатель документа на с[транице] 46 «Очерка» отказался прочесть этот пункт, сопроводив свой отказ таким замечанием: «Написанного в 10[‐м] пункте нельзя разобрать; но из других дел видно, что в нем было приказано учить драться на рапирах».

Таковы в самых общих чертах пути проникновения в Россию французского влияния на ее законодательство и культуру при Петре I.

Весьма ярким примером и доказательством непосредственного и благотворного влияния Франции на Петра I и на русское законодательство при нем может служить один из его указов, написанный им в этой стране при ее посещении, – о «несносных правежах», которые чинятся в губерниях России. Этот указ сохранился в двух видах: в подлиннике, воспроизведенном нами в фотокопии, он написан и подписан самим Петром, «из Калэ, в 16[‐й] д[ень] апреля 1717 года», и в копии – также подписан Петром, «из Парижа в 29[‐й] д[ень] апреля 1717 года»^[1572]. В нем царь ставит в вину сенаторам разорение населения «несносными правежами», угрожает им гневом Божиим, а также земным судом и указывает, что «и без великого отягощения людем денег сыскать мочно», называя при этом такие источники, как налоги на торги русских и иноземных купцов в Архангельске, на промыслы, «також поголовшину по городам, как то во всем свете ведется (кроме деревень)». С этого момента, полагаем, зародилась у Петра идея подушной подати, имевшей столь принципиальное значение в социальной и финансовой политике России. При осуществлении этой идеи в жизни у Петра была под руками справка об организации французских финансов, под названием: «Краткое известие о доходах королевства Французского и каким образом чинится сбор во оных ‹…› а в печати того не имеется и содержится по возможности секретно»^[1573].

Сделанный нами анализ документов, относящихся к выработке двух важнейших русских законодательных актов, Генерального регламента и Регламента Адмиралтейства, со специальной целью определения в них заимствований из иностранных источников и воздействия последних на русское правотворчество дает материал и основания для установления объема, глубины и плодотворности влияний двух западноевропейских государств, Швеции и Франции, и для сравнения этих влияний. Приведенное же далее одно только перечисление законов, выработанных с помощью шведских и французских источников, уже показывает с полной убедительностью, что шведские законодательные акты не были единственными или даже преобладавшими источниками в русском правотворчестве при Петре I. Как видно, они занимали определенную и строго ограниченную область, в сфере которой только и были влиятельными, и притом в течение сравнительно непродолжительного периода законодательной работы Петра. Такой областью была, прежде всего, выработка регламентов нескольких центральных учреждений и инструкций органам местного управления России.