Идущие - Абай Тынибеков

милость к моему народу. Меня казни, но народ пощади. Прошу тебя, – царь Демир продолжал смотреть в глаза куньбека Янгуя и вдруг рухнул на колени, безвольно опустив руки и низко склонив голову.

Куньбек Янгуй не ожидал такого и слегка растерянно поднялся с места. Два стражника, стоявшие за спиной царя Демира, тут же подхватили его за руки и подняли на ноги.

– Уведите его, дайте ему еды и воды, пусть немного отдохнёт перед дорогой, – приказал стражникам куньбек Янгуй.

* * *

Каменистая дорога петляла среди густого ельника, постепенно поднимаясь всё выше и выше. Далеко за полдень передовая тысяча усуней во главе с Наби-беком уже выступила из леса на берег озера. За ней в плотном окружении сотни телохранителей продвигался куньбек Янгуй, рядом с которым ехал царь Демир. Следом шли войска, за которыми вели всех пленённых тиграхаудов. За пешими пленниками гнали их лошадей. Замыкали шествие многочисленные обозы и тыловая тысяча. По бокам от дороги, в лесу, на всём протяжении пути находились многочисленные дозорные отряды.

Пройдя небольшое расстояние по берегу, передовая тысяча по команде Наби-бека остановилась. Вдали виднелось стойбище – ставка царя Демира. Наби-бек долго и напряжённо всматривался в ту сторону. Оттуда примчался воин и что-то взволнованно сообщил. Отправив его обратно, Наби-бек подозвал тысячника, что-то сказал ему, тот поднял руку, и к нему тут же прискакал один из сотников. Тысячник отдал короткое распоряжение. И сотник, нахлёстывая плетью коня, помчался вдоль воинов по направлению к правителю.

* * *

– Правитель, – склонив голову и приложив ладонь к груди, сотник обратился к куньбеку Янгую.

– Говори, – кивнул куньбек Янгуй.

– Правитель, меня послал Наби-бек. Лазутчики, что побывали вблизи от ставки тиграхаудов, сообщили, что там никого нет. Стойбище покинуто всеми обитателями.

Сотник замолчал, переводя дыхание. Куньбек Янгуй на мгновение задумался, затем перевёл взгляд на царя Демира.

– Что это значит?

– Куньбек Янгуй, я думаю, что они узнали о моём поражении и за ночь покинули ставку, зная о том, что ты скоро придёшь туда, – растерянно ответил царь Демир. – Мне нечего больше сказать.

– Как они могли узнать об этом? – не сводя с него глаз, сурово спросил куньбек Янгуй. – Кто и как сумел сообщить им обо всём? Говори!

– Этого я не знаю. Хотя, может быть, это Даут как-то сумел избежать пленения и добраться до ставки, – неуверенно произнёс царь Демир. Было заметно, что он искренне недоумевает.

– Кто это? – гневно спросил куньбек Янгуй.

– Это мой брат. Вечером я не заметил его среди своих людей, но и он не пытался найти меня. После того как меня увели от тебя, я был один. Не уверен в том, что это он, но никто другой не сумел бы увести людей из ставки. Кроме него, они не подчинились бы никому, – царь Демир замолчал, опустил голову и прикрыл веки.

Куньбек Янгуй посмотрел на сотника:

– Скачи к Наби-беку и передай моё веление вступать в ставку!

– Повинуюсь, правитель, – почтительно поклонился сотник и помчался обратно.

Куньбек Янгуй нашёл взглядом начальника личной охраны и кивнул ему. Тот быстро приблизился, сдерживая скакуна.

– Риза, сопроводи царя Демира к пленённым. Он должен отыскать среди них своего брата. Доставь его ко мне, – распорядился куньбек Янгуй, обратившись к начальнику личной охраны по имени.

– Будет исполнено, правитель, – склонив голову и приложив ладонь к груди, ответил тот и посмотрел на царя Демира.

* * *

Послав вперёд две сотни воинов, дабы они тщательно осмотрели стойбище, Наби-бек приблизился к главным арочным бревенчатым воротам ставки тиграхаудов. Он заметил, что огромного барабана, прежде висевшего над ними, теперь не было, как не было и шатров, заполнявших раньше окраины стойбища. Пройдя под аркой, он неспешно продвигался по главной дороге. Приземистые каменные строения чернели низкими дверными проёмами, словно пустыми бездонными глазницами взирая на проезжавших мимо них чужаков. Кругом стояла тишина. Нигде не было видно ни одного дымка. Всюду царили унылое запустение и безжизненная пустота.

«М-да, от того, что я видел в этой ставке в первый мой приезд, теперь не осталось и следа, словно ничего тут вовсе и не было. Трудно представить, что всего лишь день назад здесь кипела обычная жизнь, жизнь, которая протекала в этом стойбище многие и многие годы. Теперь её нет. Нет той жизни, но будет другая. Так кто же всё-таки оповестил их? Может быть, царь Демир оставил кого-то наблюдать за происходящим в долине и дал особые указания на такой случай? Нет, такого не могло быть, так как он не сомневался в заключении союза с нами, был уверен в объединении сил и не допускал даже мысли о нападении на него. Если уж даже я не догадался о задумке нашего правителя, то царю Демиру и вовсе такое в голову бы не пришло, иначе он бы не привёл войска в долину. Получается, что кому-то всё-таки удалось избежать пленения и добраться до ставки, и этот кто-то не мог быть простым человеком. Разве могли все обитатели ставки сами принять решение об уходе? Или могли бы они подчиниться велению какого-нибудь воина или даже военачальника? Не думаю, что такое возможно. Они могли поверить в то, что их царь потерпел поражение и вместе с войсками пленён, но быстро собраться и покинуть ставку без веления кого-то из высокопоставленных сановников не посмели бы никогда. Значит, тот, кто сообщил о поражении в сражении и отдал приказ об уходе из ставки, был одним из приближённых к царю людей», – оглядывая опустевшую ставку, размышлял Наби-бек.

Вскоре Наби-бек оказался на главной площади ставки и остановил коня. То, что он увидел, поразило его ещё больше. Трёхглавого царского шатра на месте тоже не было. Большая терраса, на которой располагался шатёр только позавчера, была пуста. Наби-бек спешился, передал коня подбежавшему воину, подошёл к ступеням, ведущим на террасу, ненадолго задержался, осматривая её, затем поднялся, прошёл к самому её центру и встал там, уперев руки в бока и оглядываясь по сторонам. Он посмотрел на два столба, между которыми прежде на верёвках была растянута шкура с изображением оленя. Наби-бек подошёл к этим столбам. Обрывки верёвок свисали с них. Он взялся за один из концов и стал рассматривать. Верёвка явно была перерублена, а не отвязана. «Очень спешили», – подумал Наби-бек.

К террасе стремительно примчался сотник, осадил разгорячённого скакуна, быстро спешился, подбежал к месту, где стоял Набибек, и замер в почтительном поклоне.

– Говори, – кивнул Наби-бек, смотря на него с высоты террасы.

– Властитель, в стойбище и вокруг него никого не обнаружено. Осмотрели