Азовское осадное сидение 1641 года - Олег Куц

Дальнейшие события осады, точнее, их последовательность, в разных источниках даются по-разному В наиболее общем плане о событиях под Азовом в августе 1641 г. сообщает Поэтическая повесть. Ее автор, опуская взятие турками Топракова города, смешивает, несомненно, обстрел турецкой стороной казачьих укреплений в июле (длившийся, по его сообщению, 16 суток — «шеснатцать дней и шеснатцать нощей») и обстрел казачьих укреплений в августе (о последнем чуть далее)^[152]. В ходе обстрела, согласно Повести, были разрушены до самого основания («по подошву самую») укрепления Азова. Казаки в это время, согласно данному источнику, укрывались под землей «в ямах», то есть подземных убежищах. Как говорит автор Повести, под землей казаки сделали «покои великие», «дворы себе потайные», откуда повели под турок 28 подкопов. Согласно Повести, данная мера была ответным шагом на турецкие обстрелы крепости. С помощью этих подкопов казаки «ночною порою» выходили на вылазки под турецкие таборы (то есть к турецкому лагерю)^[153], нагоняя на осаждающих и, в частности, «на их пехоту янычан» (то есть на янычар), «великой страх» и нанося туркам в людях «урон болшой»^[154].

Поэтическая повесть рассказывает, что затем и турки, глядя на действенность казачьей тактики, повели 17 своих подкопов^[155], пытаясь проникнуть на обороняемую казаками территорию или, как выражается автор Повести, «проити в ямы наши». Казаки все эти подкопы «устерегли» и взорвали их, вновь перебив «многие тысящи» неприятеля. На этом турки, согласно Повести, прекратили подкопную войну^[156]. Далее автор оговаривается, что всего под город было 24 приступа «всеми людьми», однако уже не столь «жестоких и смелых», как первый приступ^[157]. Таким образом, согласно автору Поэтической повести выходит, что обстрелы крепости и подкопная война совмещались с прямыми штурмами Азова.

В документальных источниках ход событий под Азовом в августе 1641 г. представлен более подробно. Прежде всего о нем известно из расспросных речей в Астрахани свидетелей этих событий, татар-новокрещенов К. Петрова и И. Новокрещена, а также из сведений о ходе осады, полученных русскими посланниками И. Остриковым и А. Юдиным в ногайских улусах от приехавшего в эти улусы из-под Азова ногайского татарина Оллака.

Во время расспроса в Астрахани К. Петров^[158] показывал, что после занятия турецкой стороной Топракова города и взрыва в нем казаками с помощью заранее проведенного подкопа «тысечи с три и болши» неприятельских воинов турки штурмовали Азов и Ташкалов, но неудачно. Об этом приступе имеются некоторые подробности. В частности, К. Петров сообщал, что турки, заметав ров около городовых стен камышом и землей, пошли на приступ. Казаки со стен обливали штурмующих «человечьим калом» и «многих турских людей побили» (перебили). После этого, согласно документу, «подошли блиско городовые стены турские люди шанцами^[159] и привели к городовой стене земляной вал», из пушек сбив затем городовые стены «до подошвы» (до основания). Казаки же выкопали в городе «ров, и ото рву зделали острог. И заметав тот острог землею и сами вкопався в ямах, сидели от турских людей в осаде»^[160].

Буквально в тех же словах и выражениях о данных событиях сообщали в Астрахани сын боярский И. Остриков и толмач А. Юдин. 6 августа они были посланы отсюда с грамотой в ногайские улусы, покочевавшие было к Азову, с целью уговорить татарских мурз вернуться с кочевьями обратно. И. Остриков и А. Юдин вернулись 13 сентября и, согласно их расспросным речам, в татарские кочевья где-то на пути к Азову, в которых находились на тот момент посланники, из-под Азова приехал бывший астраханский татарин по имени Оллак (Аллак), сообщивший И. Острикову и толмачу А. Юдину относительно ситуации под этим городом следующую информацию. Во время приступа турки, заметав камышом и засыпав землей ров, шедший вокруг города, приступали к Азову. Казаки во время этого приступа обливали турок со стен («з города») «варом (кипятком. — О. К.) и человечьим калом» и «на том <…> приступе многих турских людей побили». После этого турки били по Азову «ис снаряду» (из пушек), «и зубцы и башни збили» — осталась лишь одна башня со стороны Дона^[161].