Венецианские куртизанки - Мюриель Романа

Колдунья подставила ладонь.

– Хотите, чтобы я ее искала, – извольте заплатить за собачку.

Пес глухо зарычал.

– Сами знаете, ваш Колиньи не примет провала, – поднажала Козима.

Лейтенант со вздохом достал кошелек и положил его на ладонь колдуньи, та взвесила плату и спрятала ее в своих лохмотьях. Потом она прищелкнула языком, и пес прижался к ее ногам.

– Оставайтесь здесь! – приказала она гугенотам. – Вы так боитесь, что я напущу на вас порчу, что плохо влияете на мои видения.

Клодина

– Вы уверены, что это здесь, Клодина? – спросила Луиза.

– Судя по письму, да.

– Карта тоже указывает на это место, – покивала в задумчивости Луиза, вглядываясь в темную улочку, вившуюся впереди.

– Это не постоялый двор, а какой-то притон, – испуганно прошептала Изабо.

– Выбирать не приходится, – напомнила им обеим Клодина.

Еще через несколько шагов они смогли разобрать вывеску с надписью La Dolce Domus. Луиза взялась за молоточек, изображавший голову утомленного льва, и ударила им. Дверь отворил некто в черном с крючковатым носом.

– Что угодно дамам? – осведомился он, с подозрением глядя на их мокрые подолы.

– Нам угодно войти, – ответила Луиза и решительно вошла, тряхнув юбкой и заставив хозяина сомнительного заведения посторониться.

Внутри все оказалось еще хуже, чем можно было предположить, находясь снаружи. Стены покрывала плесень, в прихожей помещались только две трухлявые лавки, за ними темнела шаткая лестница, ведшая, как видно, в комнаты.

– По крайней мере, здесь есть крыша, – проговорила Луиза, с облегчением садясь. – Все, мне отказали ноги.

Изабо почти упала с ней рядом. Клодина озиралась, не веря своим глазам.

– Вам нравится, дамы?

– Мы ищем господина де Брантома. Как это ни невероятно, он должен обитать здесь, – ответила Луиза на вопрос хозяина.

Хозяин обиженно кашлянул.

– Вы опоздали, он уже съехал. Могу сдать вам его комнату, раз она теперь свободна.

Луиза схватила за руку Клодину.

– Останемся здесь хотя бы на одну ночь, спокойно выспимся, – пробормотала она.

Как ни бледна, как ни измождена была подруга, постоялый двор не внушал Клодине ни малейшего доверия. Куда безопаснее было бы приютиться под крылышком у Брантома.

– Вам известно, куда он перебрался? – спросила она у хозяина.

– Он оставил адрес для своей почты.

– Можете сообщить его мне?

Хозяин откашлялся.

– Даже не знаю…

Клодина хотела нащупать свою поясную суму, но вспомнила, что они сбежали, ничего не успев забрать с собой.

– Я прихожусь господину де Брантому кузиной, – сообщила она хозяину постоялого двора.

Тот опять кашлянул, на сей раз это должно было сойти за смех, означавший недоверие.

Клодина, выйдя из себя, повернулась к Изабо, в чьих волосах блестела великолепная золотая заколка.

– Дайте мне вашу заколку.

– Чтобы мне остаться простоволосой, как вы?

Клодина совсем забыла, в каком виде сбежала от разбойников. Теперь ей было понятно, почему хозяин постоялого двора смотрит на нее с пренебрежением: респектабельные дамы не показываются на людях в таком виде.

– Дайте нам этот адрес! – вмешалась Изабо. – В награду мы, так и быть, позволим вам помочь нам обуться.

На сей раз хозяин покраснел до корней волос и лишился дара речи.

– Что вы медлите? – прикрикнула на него Изабо и нетерпеливо протянула руку.

Хозяин заторопился к сундуку в углу, откинул крышку, рухнул на колени и, порывшись, нашел клочок бумаги. Луиза и Клодина изумленно уставились на Изабо. Такой они ее еще не видели.

– Вы позволите ему касаться наших ног? – осведомилась Клодина оскорбленным тоном.

– Вы предпочли бы какую-то другую часть вашей анатомии?

Клодина покачала головой, сбитая с толку улыбками Изабо и Луизы.

Клодина

– Мы пришли к господину де Брантому, – сказала Клодина в оконце.

Кованая, с богатой резьбой дверь с оконцем походила на все прочие двери Венеции, кроме разве что двери постоялого двора, который они недавно с облегчением покинули.

– Как необычно! – откликнулся привратник. – Обычно спрашивают наших дам.

Клодина, удивленная сарказмом в голосе за дверью, ждала, пока ее откроют.

Попав внутрь бывшей обители, Летучие и их служанки ахнули от ее роскоши. Внутренний двор был превращен в подлинную гавань отдохновения. Величественные деревья, обвитые диким виноградом и плющом, придавали строению образ древнеримской виллы. Следующий двор, более скромный по размеру и уже больше похожий на монастырский клуатр, был уставлен кадками с апельсиновыми деревьями, издававшими головокружительный аромат и напоминавшими вместе с изящными арками и деревянными решетками убранство дворцов далекого Востока.

Контраст между этим волшебным местом и черными безлюдными улицами за воротами сбивал с толку. Здесь, под высокими канделябрами, непринужденно беседовали и весело смеялись гости, наслаждавшиеся выступлением танцовщиц и музыкантш.

– Думаете, мы сможем здесь остаться? – спросила оторопевшая Изабо.

Клодина озадаченно посмотрела на нее.

– Вы еще не поняли, куда мы попали? Этот дворец избыточно красив для обители благопристойности.

Прежде чем Изабо нашлась с ответом, к ним подошла с лучезарной улыбкой весьма элегантная особа. Сопровождавшая ее совсем молоденькая девушка не спускала с новеньких глаз.

– Я – синьора Франко, а это Вероника, моя дочь, – заговорила особа с пленительным итальянским акцентом. – Друзья господина де Брантома – также и мои друзья. Побудьте здесь, он скоро к нам присоединится.

Она привела их в гостиную с тяжелыми бархатными драпировками на стенах. Все с облегчением уселись, только Клодина побрезговала сесть и с подозрением уставилась на пышные подушки. Вероника оставила им поднос с напитками и сладкими лакомствами и безмолвно удалилась.

– Какая прелесть! – простонала Изабо, пробуя пирожное.

– Спасибо, их делают только у нас, они называются «фаллос Аполлона», – поведала синьора Франко.

В гостиной повисла тишина, Луиза вернула пирожное на поднос нетронутым, Клодина, потянувшаяся было за бокалом, уронила руку. Изабо закатилась нервным хохотом.

– Клодина, бесценная кузина! – раздался голос.

Баронесса заулыбалась при виде Брантома, тот же внезапно застыл на месте. При виде Изабо он просиял. Все вокруг перестало для него существовать, он рванулся было к ней, как будто повинуясь сверхъестественной силе, но реальность взяла верх, и пыла у него поубавилось. Овладев собой, он решил с достоинством преодолеть смущение, но лицо смеющейся красавицы притягивало его, как магнит.

– Дражайший кузен, разрешите представить вам мадемуазель Изабо де Лимёй и мадемуазель Луизу де ла Беродьер.

– Мадемуазель Изабо де Лимёй… – повторил он, как загипнотизированный.

– Обе они из Перигора, как и вы, – добавила Клодина.

– Неужели?.. – пролепетал Брантом.

– У меня самой сохранились о тех краях наилучшие воспоминания, я побывала там в детстве, – продолжила она.

Брантом с