Записки из чемодана. Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти - Иван Серов

Нас встретил высокий седой англичанин лет 72-73-х. Поздоровавшись, он поприветствовал меня и сразу за шкафчик, такой же, как у Барта. Тогда я понял, что у них каждый начальник, видимо, этим располагает, но основное — умеют пользоваться этим шкафчиком, чего, к сожалению, нет у наших. Дай такой шкафчик, так будут им пользоваться до тех пор, пока не запоют «Шумел камыш»…

Попрощавшись с Бартом до завтра, я решил съездить в магазин, купить чёрные ботинки, так как в печати меня в смысле костюма не критиковали, кроме коричневых туфлей, которые были на мне и вызвали некоторое удивление. Оказывается, англичане цветные туфли носят только в очень жаркие летние месяцы, июнь-июль, а то всегда только чёрные.

Чтобы не выделяться, я заехал в магазин. Ввиду того, что в печати продолжали помещать мои фотографии в разных видах, видимо, продавцы узнали меня, и когда я выходил из магазина, уже человек 20 стояли и, улыбаясь, разглядывали русского большевика. Я их поприветствовал, и все дружно мне, улыбаясь, ответили…

На следующий день с Бартом договорились обо всех деталях, он познакомил меня со своим переводчиком, видимо, кадровым разведчиком, который был в Германии после войны. Я думаю, что он русский, хотя и с акцентом говорит. Проехались на полицейском катере по р. Темзе, посмотрели мосты, под которыми будем проезжать, чтобы оттуда ничего на головы не сбросили.

Так как день был субботний, т. е. англичане работают до 12, до 1 часу дня, то я не стал задерживать Барта и стал прощаться. Он сказал, что он готов быть со мной весь день сегодня и завтра. Я поблагодарил и отказался, сказав, что думаю съездить на взморье. Барт сказал: «Пожалуйста». Я понял, что в поездке за город они придумают какие-нибудь препятствия, но этого не оказалось, но случилось другое.

Наутро я взял посольскую машину, и мы поехали в сторону Па-де-Кале и Северного моря. Проводник из посольства нам объяснял кое-какие достопримечательности. Лондонцы с утра на машинах двинулись к морю. У многих сзади машин на прицепе были небольшие, но удачные фургончики — комнаты, где были баллоны с газом, кухонные принадлежности, раскладные кровати и продукты. Мы сотни таких машин обогнали.

В одном месте проводник наш запутался, и мы, доехав до небольшого городка, решили узнать дорогу на побережье, куда нам нужно было приехать. Полисмен, не дождавшись вопроса переводчика, сказал: «Вам в N..?», назвал город, куда мы ехали, и тут же показал, по какой дороге ехать. Оказывается, Барт неплохо проинструктировал контрразведку. Если бы мы захотели по ошибке поехать в другое место, то, вероятно, нашу ошибку тут же исправили…

В субботу я дал телеграмму в ЦК о том, что деловые круги Англии через посла высказали пожелание осмотреть самолёт ТУ-104, на котором я прилетел. В конце я высказал свои соображения, что если эта машина выходит для полётов на международные линии, то целесообразно показать «деловым кругам».

Мне товарищ Хрущёв ответил: «Показать», имеется в виду внутри, и дать пояснения. Причём в газетах приводились фотографии, писали о пробеге, расхвалили самолёт всячески. Так что нам выгодно было показать, пусть сравнивают со своими «каравеллами», которые бьются[550].

В понедельник я летчику сказал, чтобы показал машину. Практически пришлось трижды по 50–60 человек водить по самолету. Я хотел в понедельник улететь, но пришлось вылететь во вторник. В общем, все прошло хорошо, и я в тот же день был в Москве[551].

Вечером Хрущев позвонил и спросил, что я буду делать, и пригласил пообедать. Там я все ему в подробностях рассказал, мы долго ходили по саду на Ленинских горах. Он остался доволен и, как мне сказали, на следующий день все рассказал членам президиума. В Лондон мне лететь не пришлось. Я так и не понял, кто тут сыграл шутку, довольно глупую, но смысл таков, что якобы моё присутствие с делегацией Булганин-Хрущёв может вызвать среди студентов Гарвардского Университета волнение (Серов путает Гарвард с каким-то английским университетом. — Прим. ред.). Об этом мне позвонил Хрущёв и сказал.

Я удивился и ответил, что по линии КГБ таких данных не поступало, а когда я был в Лондоне, то, кроме газеты «Дейли миррор», никаких плохих отзывов обо мне не было. «А вообще-то я туда и не рвусь», — закончил я.

Хрущёв согласился и просил приготовить всё необходимое, так как они не полетят, а поплывут кораблём. Я думаю, что это выдумка Хрущёва, не взять меня и показать, что они обойдутся без меня, как не раз он говорил в Индии[552].

Я выделил людей, проинструктировал, дал телеграмму в Лондон, чтобы следили и доносили, не готовят ли там какую-нибудь провокацию.

Когда в Лондоне были Булганин и Хрущёв, то там было несколько неприятных сборищ и толкучек, но, в общем, поездка прошла нормально. Как мне говорили охранники, Хрущёв с Булганиным неоднократно опять пикировались, а иногда дело доходило до взаимных оскорблений. Я думаю, что заводилой в этом был Хрущёв[553].