Промельк Беллы. Романтическая хроника - Борис Мессерер

Писательский дар Георгий Владимов открывал в себе, проживая трудную жизнь, постоянно формируя свою личность, отстаивая ее в борьбе с искушениями более легкого пути. Про него ходила легенда, что он на полгода ушел в море рабочим рыболовецкого траулера, желая испытать тяжелую жизнь моряка, при этом обретая навыки новой профессии. Писал Жора, взвешивая каждое слово. Писал Жора, взвешивая каждое слово, все его произведения были в “зоне риска” – “Три минуты молчания”, “Верный Руслан”, “Генерал и его армия”… Он не искал славы, был по-настоящему свободным человеком, не зависимым от модных веяний и конъюнктуры.

Противостояние власти только закаляло характер Жоры, потому что его человеческое устройство не давало ему возможности кривить душой и писать по заказу. Испытание принуждением и насилием он выдержал с гордо поднятой головой. Так же, как и испытание благополучием на Западе, которое, по моим ощущениям, преодолеть еще сложнее. Там он тоже остался независимым писателем.

Я впервые услышал имя Георгия Владимова от Жени Урбанского, с которым у меня была замечательная молодая дружба. В 1963 году он снимался в фильме “Большая руда” и рассказывал о том, как проходят съемки и что ему – редкий случай – нравится сценарий, написанный Владимовым по собственной повести.

Герой, которого играл Женя, – шофер Виктор Пронякин – при сравнении с современными ему другими героями советских фильмов был и похож, и не похож на них. Урбанский играл простого рабочего, который стоит двумя ногами на земле, а не витает в эмпиреях коммунистических утопий, перевыполняя план для каких-то “высших целей”. Урбанский очень хвалил Владимова и рассказывал, как он прост в общении и чужд любой фальши. Когда такой огромный, мощный человек, каким был Женя, с нежностью отзывался о полюбившемся писателе, это трогало.

Женя, уставший после целого дня тяжелой работы, приезжал в нашу компанию, чтобы выпить рюмку водки и отвлечься от съемок. Я помню обстановку тех встреч на моей кухне. Мастерская еще не была построена, и мы с друзьями зачастую вечерами собирались в моей квартире на улице Немировича-Данченко. Лева Збарский, Марик Клячко, Алина Голяховская, Игорь Кваша радушно принимали Женю, иногда он приезжал со своей женой, красавицей-киноактрисой Дзидрой Ритенбергс. Кваша замечательно пел под собственный аккомпанемент на гитаре. Мы с любовью и стараньем расписывали эту гитару черной тушью, изображая каких-то условных красавиц.

У нас существовал обычай провожать Женю, когда он уезжал на съемки. В соответствии со своим неукротимым характером Урбанский, выпивавший тоже неистово, становился буйным и мог вдребезги разбить вышеупомянутую гитару о бетон аэродрома. А уже после возвращения из поездки с виноватым видом покупал новую, и мы снова принимались ее расписывать в надежде на то, что она сохранится подольше.

Последним фильмом, в котором он играл главную роль, стал “Директор” режиссера Алексея Салтыкова. Съемки проходили в пустыне в сорока километрах от Бухары. По сценарию машина, в которой ехал Урбанский, должна была промчаться по барханам, обгоняя колонну, а затем возглавить ее. По рассказам коллег, Женя отказался от дублера-каскадера и первый заезд выполнил благополучно. Во время второго дубля он погиб.