От Балаклавы к Инкерману. Часть 4 - Сергей Ченнык

^{Вид Балаклавской долины от Гвардейского холма до холма Канробера, на котором располагался турецкий редут №1. Наверное, единственная возможность увидеть поле сражения в том виде, в котором оно было во время Крымской войны. Фото Р. Фентона. 1855 г.}

А уж с атакой австрийских улан под Кустоцей, про которую мы коротко ниже еще скажем, и сравнивать не хочется. В ней отчаянная храбрость и не меньшее самопожертвование были все-таки основаны на хоть каком-то трезвом расчете. Потому результат не сравним даже близко с итогами отчаянного безумства Легкой бригады под Балаклавой.^[3]

История знает атаки, произведенные на пределе человеческой храбрости, упорства и мужества ее участников. Они не только под Балаклавой случались. Была Атака Пикетта^[4] в Гражданской войне в США. Наше родное военное наследие не сиротствует в этой достойной компании: русская пехота тоже вошла в историю своей «атакой мертвецов» у крепости Осовец как наиболее яркий эпизод верности присяге и приказу и презрения к смерти.^[5] Об атаке Галицкого полка при Черной речке мы еще расскажем, когда речь дойдет до Чернореченского сражения. Даже австралийцы «боевым сумасшествием» отметились, когда 7 августа 1915 г. атаковали турецкие окопы на высоте Бэйби у Галлиполи.^[6]

Что касается эпоса про «британского льва», то он недаром, «…оскалясь короной, вздымает… вой». Русский медведь в начальной фазе Инкерманского сражения настолько основательно потрепал загривок символа империи, что если бы не примчавшийся на шум затянувшейся драки галльский петух, неизвестно, как бы все это дело кончилось.

^{Рядовой 3-го полка Африканских конных егерей. Из собрания Музея армии. Париж.}

Сами эти сражения, особенно Балаклавское, разобраны исследователями буквально поминутно и до квадратного метра. Атака Легкой бригады в «английской версии» прекрасно представлена в юбилейном выпуске журнала «Родина» А. Васильевым, лучше него это пока еще никто не сделал, и повторять им сказанное нам не следует. Если нужно узнать ее еще подробнее, то, пожалуйста, читайте Адкина, Молло и не только их, конечно. Военно-историческая библиография настолько переполнена описаниями этого события, что вновь говорить о нем просто скучно.

К счастью, еще есть исключения. Я благодарен за информационную поддержку Геннадию Мешковскому, человеку, фанатично увлеченному историей Балаклавского сражения, и Олегу Ананьину, прекрасному знатоку кавалерии Российской императорской армии периода Крымской войны. Их исследования совершенно иначе, чем мы привыкли слышать, показывают события, а документальная база не позволяет усомниться в правильности выводов.

Сейчас же мы постараемся раздвинуть рамки Балаклавского сражения, посмотреть на те события, которые до этого казались незначительными, а на деле определили его итоги и значение. В любом случае масштаб этой книги слишком мал, чтобы вместить в себя исследование в полном объеме и, я думаю, в ближайшем будущем мы еще к нему вернемся.

Что касается Инкермана, то тут никто лучше не описал происходившее, чем генерал Богданович. «Англоязычный» Инкерман прекрасно представлен в британской военно-исторической литературе (например, Кармайкл, Перси и др.), но тут можно легко попасться «на крючок» категоричной односторонности взгляда, вообще характерного для английской историографии.

Ну и, конечно, Тотлебен, сочинение которого после выхода в свет современники оценивали как гораздо «…объективнее пристрастного сочинения Кинглейка и заключает в себе более достоинств, чем высокопарное риторическое произведение Базанкура».

В то же время Малый Инкерман сиротствует, обделенный вниманием исследователей, хотя за его скоротечностью и кажущейся эпизодичностью стоит гораздо больше, чем кажется. В этой части мы попробуем сосредоточиться в том числе и на этом эпизоде сражения за Севастополь в 1854 г.

Что-либо новое найти сложно, поэтому в отличие от второй части «Исторического очерка…», в котором речь шла об Альме; мы, пожалуй, рискнем не вдаваться в годами устоявшиеся детали происходившего, а попытаемся открыть новые, пусть даже они будут на уровне предположений. Тем более, что этот период Крымской кампании, связанный с именем князя Меншикова, даже в конце XIX в. считался наиболее запутанным и малопонятным — князь откровенно играл «свою игру».

Не волнуйтесь, ничего сверхнового вы не найдете, равно как и не сможете обнаружить в тексте привычного смакования до слезовыделения деталей атаки Легкой бригады, хотя ее мы тоже без внимания не оставим, в конце концов, она же была. Но вот некоторые детали, которые, надеюсь, заставят посмотреть на случившееся по-иному, под другим ракурсом, думаю, будут интересны читателю.