Кто Вы, "Железный Феликс"? - Александр Плеханов

Судебный процесс над эсерами происходил в Москве 8 июня — 7 августа 1922 г. 34 членам ЦК и активистам партии правых эсеров Верховным революционным трибуналом были предъявлены обвинения в контрреволюционной деятельности в годы Гражданской войны, совершение террористических актов, соучастие в покушении на В. И. Ленина, убийстве М. С. Урицкого и В. Володарского.

Намерение большевиков начать судебный процесс над ПСР вызвало протесты не только в собственной стране, но и за рубежом. На имя В.И. Ленина и Г.В. Чичерина поступили телеграммы от Национального совета Независимой рабочей партии Англии, датской социал-демократии, Всеобщего немецкого рабочего союза, от Э. Вандервельде и других политических деятелей, в которых они просили отменить суд над членами ПСР до берлинского собрания представителей II, 111/2 и III Интернационалов. А В.М. Чернов опубликовал в «Голосе России» воззвание «К социалистическим партиям всего мира», в котором просил «дорогих товарищей» Носке, Ф.Шейдемана, А.Гендерсона, Э.Вандервельде и др. «помешать расправе большевиков над их политическими противниками и не допустить того, чтобы непоправимое свершилось^[1589].

3 июля 1922 г. А.М. Горький по просьбе Л. Мартова обратился к Анатолю Франсу с письмом, в котором говорилось, что суд над эсерами носит циничный характер публичного приговора к убийству людей, искренне служащих делу освобождения народа. «Убедительно прошу Вас, — писал Горький, — обратитесь еще раз к советской власти с указанием на недопустимость преступления». К этому письму была приложена копия заявления писателя к А.И. Рыкову: «Если процесс социалистов-революционеров будет закончен убийством — это будет убийство с заранее обдуманным намерением, гнусное убийство…за все время революции я тысячекратно указывал советской власти на бессмыслие и преступность истребление интеллигенции в нашей безграмотной и некультурной стране»^[1590].

Во время процесса чекисты осуществляли охрану арестованных и здание суда, принимали меры по обеспечению безопасности высшего политического руководства страны.

Верховный революционный трибунал установил участие эсеров в вооруженных восстаниях, контрреволюционных заговорах против советской власти и террористической деятельности и приговорил А.Р. Гоца, Е.М. Тимофеева, М.Я. Гиндельмана, М.А. Лихача, Е.М. Ратнера, Д.Д. Донского, Н.Н. Иванова, Л.Я. Герштейна, С.В. Морозова к высшей мера наказания. Эта же мера была назначена за участие в террористической работе и покушении на В.И. Ленина члену боевой организации ЦК ПСР Е.Н. Иванову и за участие в военной работе ПСР в 1918 г. А.И. Альтовскому и В.В. Агапову. Члены ЦК ПСР М.А.Веденяпин, Д.Ф. Раков, Ф.Ф.

Федорович, Η.Н. Артемьев и член МК ПСР А.В. Либеров приговорены к 10 годам тюремного заключения со строгой изоляцией, члены ЦК ПСР М.Н. Львов, Е.С. Берг и В.Л. Утгоф В.Л. - на 5 лет. А Семенов, Коноплева, Ефимов, Усов, Зубков, Федоров-Козлов, Полевин, Ставская, Дашевский и Игнатьев были от наказания освобождены. 8 августа 1922 г. Президиум ВЦИК РСФСР в отношении 12 человек принял решение о приостановлении приведения смертного приговора в исполнение с мотивацией: «Если ПСР фактически и на деле прекратит подпольно-заговорщическую, террористическую, военно-шпионскую, повстанческую работу против власти рабочих и крестьян, она тем самым освободит от высшей меры наказания тех своих руководящих членов, которые в прошлом этой работой руководили и на самом процессе оставили за собой право ее продолжать.

Наоборот: применение партией с.-р. методов вооруженной борьбы против рабоче-крестьянской власти неизбежно поведет к расстрелу осужденных вдохновителей и организаторов контрреволюционного террора и мятежа»^[1591]. Осужденные фактически были объявлены бессрочными заложниками на случай вооруженных и террористических выступлений эсеров против советской власти.

Проблемы процесса правых эсеров обсуждались в Политбюро ЦК РКП(б) 27 февраля, 15, 20 и 23 марта, 13 апреля, 4 и 11 мая, 1, 12, 29 и 22 июня, 23 ноября 1922 г. и др.^[1592] По — существу не судебная власть решала вопрос о мере наказания лидерам ПСР, а руководство большевистской партии. Именно Политбюро ЦК РКП (б) 13 июля 1922 определило порядок высылки эсеров.

Не стоял в стороне при определении меры наказания эсерам и Дзержинский. 18 сентября 1922 г. в Верховный трибунал поступило заявление Григория Лаврентьевича Горькова-Добролюбова, в котором тот подчеркивал, что «…ни разу и ни слова не говорил о своем принципиально-отрицательном отношении к вооруженной борьбе, поэтому подобные утверждения, имеющиеся в приговоре, являются ничем иным, как сплошным недоразумением и в корне неверны. Кроме того, заявляю, что в вопросе о вооруженной борьбе, как и в других вопросах, у меня с ЦК ПСР, а стало быть и с моими товарищами по партии никогда, никаких расхождений не было, нет их и теперь и во всем была полная солидарность…»^[1593].

Письмо стало достоянием Дзержинского. И вместо того, чтобы понять этого человека, проявившего благородство и элементарную порядочность, председатель ГПУ 23 сентября 1922 г. направил записку на имя помощника прокурора РСФСР Н.В. Крыленко: «Прилагая при сем заявление осужденного члена ПСР Г.Л. Горькова-Добролюбова, считал бы полезным [поставить] вопрос о мере наказания по отношению к нему повысить до 10-ти лет, созвав для этого новое заседание Верхтриба»^[1594].

Дзержинский следил за каждым шагом активных эсеров, находившихся на свободе. 26 сентября 1922 г. он писал Дерибасу: «Вчера, 25/ІХ в 4-м часу дня видели едущей с кем-то на автомобиле № 642 видную эсерку Марию Аполлоновну Пустовойтову. Видали на углу Воздвиженки и Моховой.

Муж ее Борис Иванов тоже эсер.

Известно ли Вам про них.

Примите меры»^[1595].

И после суда над правыми эсерами Дзержинский считал, что «теперь нам нужно особенно зорко присматриваться к антисоветским течениям и группировкам…»^[1596]. 21 августа 1922 г. он поставил задачи начальнику Секретного отдела ГПУ Т.П.Самсонову о разработке плана дальнейших действий против ПСР. «Необходимо, — писал он, — не допустить собрания и сплочения их остаткам и выработать программу действий, и идеологии (лозунги), и выпускать какие-либо воззвания и листовки. Необходимо порвать их связи совершенно с заграницей, обратив на эту связь особое внимание. (Взять под особое наблюдение заграничную делегацию ПСР).