Николай Гумилев - Владимир Полушин

Только в 1990-х годах генеральный прокурор СССР А. Сухарев направил протест Пленуму Верховного суда СССР в порядке надзора по делу Н. С. Гумилёва, где писал: «…решение Петроградской губернской Чрезвычайной комиссии в отношении Н. С. Гумилёва подлежит отмене, а дело — прекращению по следующим основаниям. Как утверждается в заключении по делу со ссылкой на показания Таганцева, Гумилёв говорил курьеру финской контрразведки Герману, что он, Гумилёв, связан с группой интеллигентов и может ею распоряжаться… Из показаний Гумилёва от 9 августа 1921 года явствует, что он отказался разговаривать с неизвестным ему человеком о какой-либо контрреволюционной деятельности. На вторичном допросе 18 августа 1921 года Гумилёв вновь утверждал, что он дважды отказывался сообщать сведения шпионского характера. При этом он согласился на выступление с кучкой прохожих, пользуясь общим оппозиционным настроением. Во время третьей встречи с Вячеславским взял у него 200 000 на всякий случай и держал их в столе, ожидая или событий, то есть восстания в городе, или прихода Вячеславского, чтобы вернуть их. После падения Кронштадта он, Гумилёв, резко изменил свое отношение к советской власти и все дело предал забвению. Подтверждая факт разговора с Вячеславским о том, что он, Гумилёв, может собрать активную группу из своих товарищей, бывших офицеров, Гумилёв пояснил: это заявление было легкомысленным, потому что он встречался с ними случайно и исполнить обещанное ему было крайне затруднительно. По словам Таганцева, Гумилёв оставлял за собой право отказаться от тем, не отвечающих его далеко не правым взглядам. Как утверждает Таганцев, Гумилёв был близок к советской ориентации. Про свою группу Гумилёв дал уклончивый ответ, сказав, что для организации ему нужно время. Через несколько дней, говорил Таганцев, Гумилёв далеко отошел от контрреволюционных взглядов, к нему больше никто не обращался и никаких поэтических прокламаций от него не поступало. Что касается 200 000 рублей, полученных Гумилёвым, то из них 23 июля 1921 года он 50 тысяч передал М. Шагинян, а 16 тысяч рублей у него изъяли при обыске, судьба остальных денег не установлена. <…> В 1921 году в защиту Гумилёва выступила литературная общественность во главе с М. Горьким, но ее ходатайство осталось без ответа. Приведенные данные свидетельствуют, что Н. С. Гумилёв не являлся участником Петроградской боевой контрреволюционной организации и не предпринимал никаких шагов по оказанию ей содействия, а полученные им 200 000 рублей были ничем иным, как колебанием интеллигента, и эти деньги не использовались в ущерб интересам советского государства. Н. С. Гумилёв не был врагом народа и рабоче-крестьянской революции. На основании изложенного и руководствуясь ст. 35 Закона о Прокуратуре СССР, прошу решение Президиума Петроградской губернской Чрезвычайной комиссии от 24 августа 1921 года в отношении Гумилёва Николая Степановича отменить и дело о нем прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления.

Генеральный прокурор Союза ССР А. Сухарев».

30 сентября 1991 года состоялось заседание Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР. Резолюция справедливости гласила: «Постановление Президиума Петроградской губернской чрезвычайной комиссии от

24 августа 1921 года в отношении Гумилёва Николая Степановича отменить и дело производством прекратить за отсутствием состава преступления». Иными словами, расправа над поэтом была названа убийством, и все его участники по этому постановлению стали государственными преступниками.

В том, что правда восторжествовала, есть немалая заслуга и сына первого биографа Гумилёва П. Лукницкого — Сергея Лукницкого, который долгие годы посвятил тому, чтобы дело Н. С. Гумилёва из архива КГБ было выдано для изучения и потом пересмотрено. У поэта-рыцаря нашлись и бескорыстные защитники, которые служили светлому его имени.

Сегодня в России о Николае Гумилёве написаны сотни исследовательских статей, диссертаций, огромными тиражами выходят его книги, но до сих пор точно не известно место, где захоронен поэт:

Ни креста, ни могилы, Только наспех зарыт, Только звезды застыли, Только вечность летит.

Только эхо уходит В золотые слова, И на красном восходе Что-то шепчет трава.

И деревья, как люди, Печально не спят: …Память вечною будет И за то, что распят!

И за то, что с усмешкой Принял муки и смерть, И за то, что не в спешке Мог немыслимо сметь!

Ни креста, ни могилы, Лишь трава-мурава, Но полны страшной силы Золотые слова!

По всему миру разлетелись сегодня книги поэта, золотые слова его живы и разгадываются до сих пор, хотя множатся диссертации о поэте на многих языках мира. Жива поэзия поэта-рыцаря, романтика и путешественника. Она чиста и целительна, как вода живительного лесного ручья, питающегося от волшебных источников. И тайна у Гумилёва есть, и разгадка ее столь же проста, сколь и гениальна. Помните, в Евангелии страждущий обратился к Иисусу Христу с просьбой об исцелении, и Он ответил: будет тебе по вере твоей!

Вера в себя превратила «колдовского ребенка» в романтика и сделала бессмертным русским поэтом!

Москва,2001

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Анна Ивановна Гумилёва (урожденная Львова), мать поэта.

Степан Яковлевич Гумилёв, отец поэта.

Юлия Яковлевна Львова (урожденная Викторова), бабушка поэта, Анна Ивановна, мать поэта, Иван Львович Львов, дед поэта.

Иннокентий Анненский.

Николай Гумилёв — студент.

Царскосельская Николаевская мужская гимназия, где учился Н. Гумилёв. Современный вид.

Обложка первой книги Н. Гумилёва «Путь конквистадоров». 1906.

Анна Горенко. Царское Село. 1904.