1991. Измена Родине. Кремль против СССР - Лев Сирин

Андрей Константинович Луговой – член комитета Госдумы по безопасности. Родился 19 сентября 1966 г. в Азербайджане. Работал в 9-м Управлении КГБ СССР – охране высших лиц государства.

– В советское время вы начинали свою карьеру в Кремлевском полку 9-го Управления КГБ СССР. Принимались ли усиленные меры охраны Кремля в связи с введением ГКЧП в 1991 году?

– В ночь на 19 августа 1991 года именно я в звании старшего лейтенанта был ответственным офицером в военном лагере Кремлевского полка, поэтому определенно могу сказать, что в связи с образованием ГКЧП у нас не проводилось никаких специальных дополнительных мероприятий. Не было никаких сигналов тревоги, звонков, предупреждений от дежурного по части. Более того, именно в тот день я проспал так называемый «контроль-утро» – проверку утреннего подъема личного состава. Быстро встал, умылся, не включая телевизор, позавтракал и пошел встречать автобус с приезжающими офицерами. И когда меня спросили: «Ну, как дела в связи с новыми событиями?», я понятия не имел, о чем разговор.

– Что конкретно входило в ваши функции?

– Кремлевский полк охранял все подъезды к Кремлю. В мое время особой задачей нашего полка была также и охрана спецсектора отдельного авиационного отряда номер 235 «Аэрофлота». Проще говоря, стоянки самолетов наших высших должностных лиц. Когда в специальный сектор аэропорта «Внуково» прилетали высокопоставленные зарубежные должностные лица, там выставлялся исключительно караул Кремлевского полка. Кремлевский полк часто использовался для выполнения локальных задач безопасности на территории Кремля: охраны съездов КПСС, заседаний Верховного Совета СССР, съездов народных депутатов.

– Могла ли стотысячная толпа, нередко устраивавшая демонстрации на Манежной площади рядом с Кремлем в 1990–1991 гг., взять его штурмом?

– Думаю, что стотысячная толпа взяла бы Кремль штурмом достаточно легко. Ведь если такое количество людей полезет на стену, то у полуторатысячного кремлевского полка попросту не хватит патронов отбить такую атаку. Но это лишь буквальный ответ на ваш вопрос. Полагать, что Кремль охраняют исключительно с точки зрения массовых беспорядков и возможных нападений огромной толпы, – неверно. Организация безопасности территории Кремля ориентирована в первую очередь на реальные угрозы террористического характера в отношении первых лиц государства, а также на охрану их от возможных покушений всякого рода сумасшедших.

– Что делалось в СССР для пресечения массовых беспорядков?

– Для пресечения массовых беспорядков, которые теоретически могли бы случиться в непосредственной близости с Кремлем, во времена СССР было организовано взаимодействие Кремлевского полка с подразделениями милиции, в том числе и с дивизией имени Дзержинского. Кроме того, во времена 9-го Управления КГБ СССР в Теплом Стане дислоцировалась – да и сейчас дислоцируется, только под другим названием – так называемая отдельная бригада специального назначения, которая напрямую подчиняется Генеральному штабу Министерства обороны. Вот как раз эта бригада и предназначалась для возможных войсковых операций против толпы. Кстати, в августе 1991 года именно эта бригада специального назначения – а не Таманская и Кантемировская, как принято думать – вошла в центр Москвы и взяла под охрану Кремль и Белый дом. Так что, в принципе, безопасность Кремля со всех точек зрения, конечно же, обеспечивается очень надежно.

– Как влияло на работу вашей структуры госбезопасности противостояние Горбачева и Ельцина?

– На исходе Советского Союза безопасность первых лиц союзного руководства осуществляло, как уже упоминалось, 9-е Управление КГБ СССР, а безопасность руководства РСФСР – непонятная, полувоенная организация под названием Служба безопасности президента (СБП) России, которую возглавлял Коржаков. Между руководителем «девятки» Плехановым и Коржаковым шло жесткое противостояние. Коржаков заявлял, что «девятка» мешает ему работать. Когда Ельцин въехал в Кремль, это противостояние спецслужб перешло уже на личностный уровень. Многие старшие руководители бывшего 9-го Управления КГБ – и в этом трудно согласиться с Коржаковым – были попросту уволены из органов. На их место поспешно брали людей, которые ни к КГБ, ни к «девятке» не имели никакого отношения. То же самое происходило и на уровне охранников. Ведь СБП занималась охраной только Ельцина, а когда тот встал у власти, естественно, потребовалась профессиональная охрана и остальным российским высшим должностным лицам, которую и поручили ГУО (впоследствии – Федеральная служба охраны (ФСО). – Авт.).

При Ельцине штат ФСО был значительно увеличен. Но вызвано это было исключительно характером ведомственного дележа той поры. Делили ведь не только объекты, но и штаты. К примеру, группа «Альфа» перешла в ведение ФСО, а затем ее опять вернули в ФСБ, создав центр специального назначения. Эта ведомственная чехарда длилась два-три года. Но охрана с советских министров и членов Политбюро КПСС была снята сразу же после отставки Горбачева и тут же назначена новым политическим деятелям России.

– Претерпела ли изменения работа, связанная с охраной госдеятелей, после распада СССР?

– Конечно, в Советском Союзе опасности для жизни и здоровья первых лиц государства было меньше. И власть была посильнее, и угроз подобных нынешним не было. О терроризме тогда ведь никто и не слышал. А тут вдруг появилась открытая информация о жизни и быте лидеров государства. Кроме того, радикальные экономические реформы, повлекшие за собой демонстрации, забастовки, сильно увеличили угрозу для жизни и здоровья руководителей России. Но на их безопасности это никак не отражалось. Сложившаяся еще в советские времена система охраны первых людей страны по-прежнему работала слаженно и надежно.