Египет. Возвращение утерянной цивилизации - Джойс Тилдесли

Меня окружали странные вещи. Голые, покрытые пылью арабы со свечами и факелами, походили на ожившие мумии… После того, как мне с большим усилием удалось пробраться внутрь… я увидел одну могилу и сел, но когда мой вес опустился на тело египтянина, оно рассыпалось. Мне пришлось ухватиться за что-то, чтобы удержаться на ногах, но я все равно упал в кучу мумий, костей, тряпья и остатков деревянных гробов и поднял столько пыли, что не мог пошевелиться целых пятнадцать минут, ожидая, пока она уляжется, однако, стоило мне сделать шаг, как очередная мумия рассыпалась на куски…^[42]

А за рекой, в храме Карнака, где гигиенические условия были куда лучше, его люди собирали внушительную коллекцию древностей. Они нашли огромную голову Тутмоса III, статуи из Сехмета, «алтарь» из храма Манту в Карнаке и великолепную резную крышку саркофага Рамсеса III, которые уже были готовы для отправки в Каир. Но местный правитель, зять Мухаммеда Али, симпатизировал французам, поэтому возникли проблемы с погрузкой на лодку. И снова драгоценные находки остались под защитой кирпичной стены, а Бельцони отправился на юг.

На Филе Бельцони пришел в ярость. Над каменными блоками, которые он оставил для того, чтобы их превратили в плиты для облегчения транспортировки, кто-то поработал молотком и написал углем на испорченной поверхности «operation manquee» (брак). Почерк определить было невозможно, но не трудно было догадаться, чьих рук дело этот акт вандализма. Шла жестокая конкуренция между французами и англичанами, и несколькими месяцами раньше здесь уже побывали три агента Дроветти.

Прибыло пополнение. Сара и Джеймс приехали из Каира, а Солт прислал для защиты «албанца» (который на самом деле был итальянцем по имени Джованни Финати) и двух капитанов королевского военно-морского флота – Джеймса Манглса и Чарльза Ирби, которых убедили оставить осмотр достопримечательностей и отправиться в археологическое приключение. На самом деле, отряд уже стал слишком велик и обходился достаточно дорого. Саре и Джеймсу пришлось остаться на Филе и жить на крыше храма Исиды. С ними оставили лишний багаж.

После полного событиями периода движущихся песков, забастовок, бунтов, краж и мятежа команды лодки двери Великого храма в Абу-Симбеле были частично открыты. К 1 августа 1817 г. удалось протиснуться между песком и косяком двери и попасть внутрь. Там было жарко и сыро. Отряд прошел через два зала и вошел в гробницу, расположенную глубоко в скале, где в мерцающем свете факелов он увидел четырех сидящих богов, включая самого Рамсеса. Исследователи не могли прочесть иероглифы, выгравированные на стенах, и поэтому не поняли, что нашли, зато прекрасно осознали, что сделали великое открытие, и с восхищением смотрели на батальную сцену, изображенную в первом зале.

Все же, по крайней мере для Бельцони, этот день принес легкое разочарование. В храме было лишь несколько предметов древности, которые можно было перевезти, а ведь как раз подходящие для транспортировки памятники являлись его основной целью. Археологи произвели некоторые измерения и сделали наброски нескольких сцен. Невероятная жара, царившая в храме, мешала работать, а бумага скоро промокла от пота. На стене храма ученые выгравировали свои имена. После этого, 4 августа, когда запасы еды начали подходить к концу, отряд отплыл обратно на Филе. Хорошие наброски Великого храма были сделаны лишь восемнадцать месяцев спустя – тогда туда приехали с небольшой командой чертежников Солт, Бичи, Финати и Бенкс. Они еще немного очистили фасад, но все равно храм остался погребенным под принесенным ветром песком. Предприимчивые местные жители позволяли входу зарасти илом, а потом брали с туристов деньги за то, чтобы снова его очистить.

А в Луксоре Бельцони обнаружил, что люди Дроветти в его отсутствие времени не теряли и начали разграблять нецарские гробницы на западном берегу. Бельцони, не желавший работать со своими врагами, обратил взор на расположенную в некотором отдалении Долину царей. Считалось, что Долина – известная в Египте под названием Бибан эль-Молук – представляла собой последнее место упокоения фараонов Нового царства, которые отказались от постройки пирамид в пользу тайных гробниц, вырубленных в скалах. Существует много мнений по поводу количества захоронений в Долине. Диодор Сицилийский предположил, что их 47, причем только часть из них принадлежит царским особам. «Комиссия» Наполеона насчитала 11 гробниц в Долине и еще одну (WV22, гробница Аменхотепа III) немного в стороне, в Западной долине. Сам же Бельцони в свой предыдущий визит в Западную долину обнаружил гробницу Axa (WV23). Казалось, что лучшего места для начала раскопок не найти.

Рядом с гробницей Axa он отыскал другой вход (WV25). С помощью тарана из пальмового дерева ему удалось открыть заблокированную камнями дверь и проникнуть в недостроенную гробницу. Лестница вела вниз, в погребальную камеру. Здесь стояло восемь расписанных гробов, в которых лежали мумии времен 22-й династии, но никаких надписей на гробах не было.

Желая найти царское захоронение, Бельцони покинул Восточную долину и вернулся в Долину царей. Здесь взглядом инженера он практически безошибочно определил расположение гробниц. Процент попадания поражал. 9 октября 1817 г. он обнаружил недостроенную, красочно расписанную гробницу принца Ментухерхепшефа, сына Рамсеса IX (KV19). В тот же день он нашел захоронение (KV21), в котором лежали две женские мумии. Надписей или рисунков на этой гробнице не было. «Их волосы были достаточно длинными и хорошо сохранились, так что их было легко отделить от головы, лишь слегка потянув». На следующий день он нашел гробницу (КVI6) Рамсеса I – основателя 19-й династии и дедушки Рамсеса Великого.

Рамсес I стал царем, будучи уже взрослым мужчиной. Он планировал построить себе великолепную гробницу, но умер слишком скоро, когда были вырублены только две крутые лестницы, коридор и одна единственная камера. Недостроенная комната стала его усыпальницей. Ее стены быстро покрыли гипсом, затем их украсили изображениями царя и его богов. Саркофаг из красного гранита тоже изготовляли в спешке, и надписи на нем не гравировали, а писали краской.