Королевские сестры - Виктория Холт

***

Сара оставила Анну писать письма и ушла в свои покои, чтобы остудить гнев.

Принцесса Оранская никогда ее не любила. Хорошенькое дело, если она вернется и займет трон. Кто знает, какое влияние она попытается оказать на Анну — она и ее муж-Калибан.

Анна бывала сентиментальной дурой. Как и ее отец, она часто предавалась воспоминаниям о детстве. Вечно это «дорогая Мария то» и «дорогая Мария это».

«Что ж, — подумала Сара, — даже королева Англии не посмеет оскорбить Сару Черчилль».

***

Сара вбежала в покои своей госпожи. Она была раскрасневшейся и запыхавшейся, и, еще до того как она заговорила, Анна поняла, что случилось нечто, что ее расстроило.

— Вы еще не слышали слухов, — сказала Сара. — Я вижу.

— Говори же, Сара, что такое?

— Королева полагает, что может быть беременна.

Анна уставилась на Сару. Лишь в этот миг принцесса осознала, как глубоки были ее желания, какой честолюбивой она стала.

Королева беременна! А что, если она родит сына? Это будет конец всем мечтам Анны. Если у нее появится единокровный брат, ни она, ни Мария не смогут взойти на трон.

СКАНДАЛ С ГРЕЛКОЙ

Как только новость была обнародована, двор и вся страна забурлили домыслами. «Это конец надеждам», — говорили одни. Другие возражали: «Напротив, это начало. Это наш шанс».

Находились и те, кто говорил, что, если у Якова родится сын, принц Уэльский и законный наследник престола, народ не захочет видеть королем никого, кроме него.

Мальчик, воспитанный католиком? Неужели они думают, что его отец и мать позволят воспитывать его иначе? Тогда не останется никаких сомнений в возвращении старой веры. И неужели народ это стерпит?

Яков и его королева были вне себя от радости. Ни один из них, казалось, не замечал сгущавшихся вокруг них туч. Яков продолжал вводить непопулярные меры в пользу католиков, а на улицах народ кричал: «Нет папизму!».

Анна проводила дни в беседах с Сарой. Этого не должно случиться, говорили они, и, поскольку это означало бы конец всем их надеждам, они верили, что этого никогда и не будет.

Никто не был уверен, кто пустил слух, будто королева на самом деле не беременна, а лишь притворяется. Суть этих слухов сводилась к тому, что король так жаждет вернуть католическую веру в Англию, что при необходимости подсунет стране подложного младенца. Ребенка воспитают католиком, его будут окружать только католики, и как же легко будет, когда все важные посты окажутся в руках папистов, а король — папист, вернуть всю страну в лоно Рима!

Анне этот слух понравился; он отвечал и ее любви к интригам, и ее честолюбию. С помощью Сары она старалась поддерживать его на плаву.

Она писала Марии:

Жена Манселла выглядит лучше, чем когда-либо, что необычно. Я полагаю, ее большой живот — фальшивый. Она уверена, что ребенок будет сыном, а поскольку принцип их религии таков, что они не остановятся ни перед чем, сколь бы нечестивым это ни было, если это послужит их интересам, то, значит, замышляется какая-то грязная игра.

В Голландии Мария читала письма сестры и показывала их мужу, которому повиновалась во всем. Их очень утешало, что в Англии распространяются такие слухи.

***

Яков, ничего не слышавший о слухах, продолжал радоваться, обманывая себя, что его дорогие дочери так же довольны перспективой пополнения в семье, как и он сам.

Мария Моденская, королева, была осведомлена лучше, хотя и знала, что заставить Якова признать тот факт, что Анна — не та преданная дочь, какой он ее считал, совершенно невозможно. Сама она была в недоумении, потому что всегда была в хороших отношениях с обеими падчерицами и поначалу верила, что это другие настраивают Анну против нее.

Но поведение Анны во время утреннего туалета королевы, на котором принцесса обязана была присутствовать, начало беспокоить Марию Моденскую. Анна постоянно шпионила за ней, пыталась потрогать ее тело, мельком увидеть ее нагой, и Мария Моденская, обладавшая большим чувством собственного достоинства, стала очень обижаться.

Чем очевиднее это становилось, тем сильнее Анна настраивалась против мачехи; теперь она делала все возможное, чтобы убедить сестру Марию, что королева притворяется беременной, хотя на самом деле это не так.

Однажды Анна, наклонившись, чтобы помочь мачехе с сорочкой, попыталась коснуться ее тела. Мария Моденская внезапно так рассердилась, что схватила перчатку, лежавшую на столе, и ударила ею Анну по лицу.

Анна в изумлении отпрянула.

— Ваше Величество… — пробормотала она.

Но королева бросила перчатку обратно на стол и уставилась прямо перед собой.

Анна вернулась в свои покои, и вскоре к ней поспешила Сара, ибо история с пощечиной быстро разнеслась по дворцу.

— Какая дерзость! — воскликнула Сара.

— На это она ответила бы, что она — королева.

— Пока что, — мрачно произнесла Сара. — О, мне ясно, что она виновна. Иначе с чего бы ей приходить в такую ярость? Думаю, вам следует написать сестре. На нашу страну вот-вот обрушится нечто ужасное.

И вот под руководством Сары Анна снова написала Марии.

Чтобы убедить мир, ей следовало бы дать либо мне, либо кому-то из моих друзей потрогать ее живот. Но всякий раз, когда с ней заговаривают о ее беременности, она выглядит так, будто боится, что ее коснутся. Я полагаю, когда она родит, никто не поверит, что это ее ребенок, если только это не окажется дочь.

***

Это письмо вызвало неожиданный и тревожный ответ. Мария написала Анне, что, ввиду всех этих сомнений относительно беременности королевы, они с принцем решили, что им желательно приехать в Англию, дабы самим убедиться, действительно ли королева собирается родить ребенка.

Прочитав это письмо, Анна дрожала от смятения. Она вспомнила все, что наговорила сестре об отце, и испугалась, что, если Мария и Яков встретятся, слишком многое откроется и он сможет доказать Марии, что его оклеветали.

Если Мария приедет в Англию сейчас, если поговорит с их отцом, если укажет ему на безрассудство его поступков… а она вполне могла это сделать, ибо Анна не верила, что Мария, хоть и поддержит Вильгельма во всем, желает видеть отца свергнутым… между ними могло произойти примирение.

Для тонких интриг Анне недоставало ума, а Саре — выдержки.

Ситуация сложилась неловкая. Как им теперь выпутаться?

Вместе они нашли ответ.

«Если кто-то из вас приедет, — писала Анна, — я буду очень рада