Сага о шпионской любви - Игорь Атаманенко

17 июля. Полдень. Стамбул, Бейоглу-туннель, проспект Истикляль, 443, Российское генконсульство.

«КОНСТАНТИНОВ» изнывал от безделья. Праздность, как известно, внушает праздные мысли, а они, в свою очередь, внушают беспокойство. А беспокоиться греку было от чего!

Чтобы скрасить неожиданно свалившийся на него бессрочный досуг, он пошел на хитрость: под предлогом покупки очков для генерала Казаченко попросил майора Заику разрешить ему выйти в город, но тут же получил резкий ответ-отповедь. Догадался, что находится под неусыпным контролем и все его передвижения ограничиваются территорией генконсульства. Стало понятно, почему первое, что сделал этот надсмотрщик, — забрал у него книжку моряка и все деньги. Призадумался, с чего бы это? Вспомнил еще раз генерала Карпова и понял, что с его уходом все кардинальным образом изменилось…

В ушах агента продолжали звучать слова нового наставника.

За полчаса до отъезда «КОНСТАНТИНОВА» в Новороссийск Казаченко вдруг без всякой видимой связи с происходящим стал рассказывать о майоре по фамилии Заика. Подчеркнул, что этот страж российской колонии в Стамбуле — большой спец по невозвращенцам. Агент поинтересовался, что значит «спец по невозвращенцам». Казаченко, лукаво поглядывая на Аристотеля, поведал ему историю, одним из главных фигурантов которой был Заика.

До назначения в Стамбул майор работал под «крышей» вице-консула нашего посольства в Париже. Однажды профессор Н., член советской научной делегации, ехавший с Заикой в машине, обратился к нему с просьбой остановиться у полицейского участка. Вежливо попрощался и заявил о намерении просить политического убежища. Наивный бедняга, конечно, не подозревал, что его попутчик тут же даст ему по голове гаечным ключом, скрутит и привезет в посольство. Затем связанного затолкнет в самолет, отлетающий в родные пенаты.

Однако свободолюбивые французы, узнав из местной прессы об инциденте, запротестовали, и бдительного стража отправили подальше от скандала на другой материк — в Азию…

…«КОНСТАНТИНОВУ» стало ясно, что он находится в состоянии круговой обороны, и лучший способ вырваться из окружения — пойти на штурм. Кроме того, ему не давали покоя мысли о Ширин.

«Птичка певчая моя, как ты там без меня? Меня выдернули из постели, оторвали от тебя, провели инструктаж, вручили билет на самолет, по прибытии в Новороссийск приклеили бороду и усы, выдали книжку моряка на имя какого-то Антонио Бельграно — и это при том, что по-итальянски я, кроме “Arrivederci, Roma!” или “Porca madonna!”, ничего не знаю! — приказали прикинуться этим самым алкашом-итальяшкой, и давай, “КОНСТАНТИНОВ”, действуй! Разберись, для чего военный атташе Турции закупает в огромных количествах неликвидные станки-монстры. Я все исполнил. И что? Какова благодарность?! По прибытии в Стамбул меня стерегут, словно прокаженного! Нет, ребята, не будет по-вашему! Запомните, “КОНСТАНТИНОВ” — Freelancer — вольный стрелок, вольная птаха, и нет таких ножниц, что могли бы подрезать ему крылья! Уж хотя бы на час, но я вырвусь из этих застенков! Вам, конечно, этого не понять, но я должен увидеть частицу того, что воскрешает в моей памяти образ любимой! Ширин, клянусь Небом, я убегу отсюда хотя бы на час, чтобы прикоснуться к тому, что впитало твой аромат, и всего лишь одним глазом взгляну на твой дом и обстановку, в которой ты жила до знакомства со мной. Иначе я умру! Нет, я должен, я не могу по-другому! Мне так тебя не хватает, милая! Я выберусь отсюда, чего бы мне это ни стоило, а там — хоть трава не расти! Заика сказал, что через три-четыре дня я вновь буду в Москве… Скорее бы! Я вновь смогу ощутить вкус твоих губ, тепло твоих объятий, моя ты ненаглядная Ширин! Но почему такое пристальное внимание к моей персоне здесь, в Стамбуле? Ни шагу без сопровождения майора! Конспирация? Но я от нее не отступал все эти двадцать пять лет работы с генералом Карповым. Что за чертовщина?! Значит, мне не доверяют… Ясно, что отношение ко мне Заики — следствие установок этого баламута, новоиспеченного генерала Казаченко! Конечно, — это он… Ну, Олег Юрьевич, держись, посмотрим, кто кого! Сам вынуждаешь меня идти на крайности, пеняй на себя!»