Жизнь и развлечения в средние века - Эжен Эмманюэль Виолле-ле-Дюк

В биографии графа Фландрского Карла Доброго (ум. 1127 г.), написанной Гальбертом (XII в.), есть подробности о погребения тел умерших высокопоставленных лиц того времени [35]: «В четверг 21 апреля (1127 г.) сшили шкуру оленя, чтобы поместить туда тело графа, и сделали также гроб, чтобы положить его и в нем хоронить. В пятницу 22 апреля, семь недель спустя после погребения, состоявшегося сразу, как было совершено убийство, жертвой которого он стал, взломали гробницу что была сделана в колокольне, и омыли с почтением его тело духами, ладаном и благовониями; братья этой церкви полагали, что тело графа уже разлагается и что никто не сможет выдержать смрада... Потому распорядились: пусть в момент, когда станут вынимать тело из могилы, разожгут вокруг огонь и бросят туда благовония и ладан... Когда плита была поднята, никто не ощутил запаха; тогда тело обернули в оленью шкуру и положили в гроб, стоявший посреди хора. Король, окруженный многочисленными подданными, ожидал в церкви, пока епископ в сопровождении трех аббатов церкви Сен-Кристоф, всего клира и реликвий святого Донатнана, святого Василия и святого Максима не вышел навстречу усопшему, а также королю на мосту замка и пока не перенесли святое тело под слезы и воздыхания в ту же церковь Сен-Кристоф. Там епископ с хором священнослужителей отслужил заупокойную мессу во спасение души доброго графа».

Сугерий, повествуя о смерти Людовика Толстого, говорят [88], что тотчас после смерти короля, 1 августа 1137 г., «его тело плотно завернули в богатые ткани, чтобы перенести и похоронить в церкви Святых Мучеников (Сен-Денн)».

Завершить рассказ о похоронах в раннем средневековье уместно еще одной подробностью. Церкви были почти всегда окружены кладбищами, костинцы же располагались за чертой города. Было принято на кладбищах высаживать тис, как сейчас сажают кипарисы и тот же тис. Этот обычай, видимо, восходят к глубокой древности, по наблюдениям Л. Делиля.⁴⁰

Церемония похорон государей подробно описаны авторами XIV и XV вв., и совершались они исключительно помпезно. Умершего могли видеть в церкви где было выставлено его тело (лицо оставляли открытым) на всеобщее обозрение; люди были в парадных одеждах, приносили множество свечей. Кристина Пизанская в «Книге о деяниях и добром нраве мудрого короля Карла (V)» [18] так описывает похороны королевы Жанны Бурбонской, жены этого государя:

«...И было торжественно принесено тело, как должно делать для королей и королев, облаченное, в украшениях и в короне, на богатом ложе, под покровом из золотой ткани, сверху полностью накрытое балдахином. В сопровождении большой процессии так и отнесли тело в собор Парижской Богоматери; балдахин на четырех копьях несли купеческий прево и городские советники, покров — сеньоры парламента. Было там четыре сотни свечей, каждая по шесть фунтов воска; все монашеские общины шли перед телом, а сеньоры — позади, одетые в черное. В соборе тело было принято под громкий звон колоколов и пение; и отслужили мессу, и роздали щедрое подаяние, и многие причастились. Освещена же церковь была ярким светом; и было там пятнадцать архиепископов и епископов в облачениях, и была там королева Бланка, и герцогиня Орлеанская, дочь короля, и все знатные дамы Франция, пребывавшие в Париже, каковых собралось немало. День и ночь находилось тело (либо сердце) в церкви, в часовне, уставленной свечами, и беспрестанно — днем и ночью — служили над ним мессы и вигилии, читали псалмы и молитвы.

На следующий день в том же порядке, после мессы, тело было отнесено в Сен-Дени, при удивительно красивом освещения я торжественности...»

Вполне понятно, что тела, которые переносили таким образом, были забальзамированы. В счетах Жоффруа де Флери [23] приводятся расходы на похороны короля Иоанна, родившегося 15 ноября 1316 г. и умершего младенцем, через несколько дней после рождения. В перечне затрат перечислены — золотая ткань, расшитая лилиями, деревянные подсвечники, гроб, носилки, козлы, черные ткани, золотые ткани из Турции, ступени, обтянутые синей тканью, а также — плата глашатаям, «что шли с телом в Сен-Дени», и наконец — предметы и материалы, которые потребовались при бальзамировании тела: шесть фунтов ваты, по полтора локтя клеенки и тонкого белого полотна, две унции амбры, пол-унции мускуса, четыре унции «d’estorat, calmite et mierre» (росного ладана, или мирра), ладана и опия.

^{Рис. 1}

Фруассар, рассказывая о похоронах короля Эдуарда III Английского, умершего 21 нюня 1376 г., пишет: «И был король забальзамирован и возложен на весьма большое ложе, и пронесли его так по городу Лондону двадцать четыре рыцаря, облаченные в черное, сзади же следовали три его сына, и герцог Бретонский, и граф де ла Марш, и шли они так шаг за шагом, лицо же его было открыто» [34. L. 2. Ch. CCCLXXXV]. И в другом месте, говоря о погребении графа де Фуа [34. L. 4. Ch XXIII] в 1391 г.: «И в тот же день отнесен был в Орте и положен в гроб граф Гастон де Фуа... отнесен же был с лицом открытым... в церковь Кордельеров; и был там вскрыт и забальзамирован, и положен в свинцовый гроб; и оставлен в таковом состоянии, и хранили его добрые стражи до дня похорон его; и горели ночь и день беспрестанно вкруг тела двадцать четыре больших свечи, кои держали сорок восемь слуг, двадцать четыре — днем и другие двадцать четыре — ночью... И были разосланы сообщения, что состоятся похороны доброго графа Гастона де Фуа в Орте; и чтобы прибыли на них все дворяне и прелаты Беарна и близкие графа де Фуа, и дабы состоялся общий совет, как следует совершать захоронение...»

В день похорон, 12 октября 1391 г., на службе в церкви присутствовало три епископа. Освещение церкви было великолепным. Во время мессы перед алтарем четыре рыцаря держали знамена с гербами Фуа и Беарна Виконт де Брюникель держал щит, сир де Валансен и сир де Беарн подносили шлем, сир де Корасс подводил коня.

«...И был день похорон, и после мессы граф де Фуа извлечен был из свинцового гроба, и обернуто было тело в свежевощенное полотно, и погребен был он в церкви Кордельеров пред главным алтарем хора».

При похоронах вельмож существовал обычай — «приносить на алтарь» (жертвовать церкви) коня и определенные части доспехов покойного либо вносить равноценную сумму.

^{Рис. 2}

Когда тело дю Геклена (1314—13 80) по приказу короля Франция внесли в Сен-Дени, чтобы захоронить в этой церкви, посреди хора была воздвигнута большая «пылающая часовня»,⁴¹ уставленная факелами и свечами, под сенью которой находилось изображение знаменитого покойного, вероятно, — восковое.⁴² «Епископ Осерский, служивший монастырскую мессу, сошел вместе с королем, чтобы принять дары, ко вратам хора (в середину нефа), и явилось там четыре рыцаря, облаченных с ног до головы в доспехи такие же, как у покойного коннетабля, и в совершенстве его представлявших, за ними же следовало четверо других верхом на красивейших конях из королевской конюшни в доспехах коней означенного коннетабля, несущих его знамена, некогда столь грозные для врагов государства. Епископ благословил сих лошадей наложением рук на их головы, далее он возвратился к алтарю, а их увели (поелику они принадлежали королю); но за сне подлежало заплатить либо внести компенсацию в виде сбора в пользу монахов либо аббатства, к которому они принадлежали. После того явились с дарами коннетабль де Клиссон и оба маршала в окружении восьми маркизов, каждый из которых держал гербовый щит покойного «острием вверх» (т. е. перевернутым), в знак утраты его земного дворянства, и вокруг них были горящие свечи. За ними последовали господин герцог Туренский, брат короля; Жан, граф де Невер, сын герцога Бургундского, и мессир Пьер, сын короля Наваррского, все принцы крови, и мессир Анри де Бар, также кузен короля, все — опустив глаза, и каждый держал за острие обнаженный меч в знак того, что они даруют Богу одержанные ими победы и признают, что одержали их Божьей милостью благодаря отваге покойного. В третью очередь явилось еще четверо знатнейших вельмож королевства, в доспехах с йог до головы, перед которыми шли восемь оруженосцев, из самой знатной молодежи свиты короля, каждый нес в руках шлем; далее—четверо, также одетых в черное, каждый из них держал развернутое знамя с гербом дю Геклена черный двуглавый орел на серебряном поле Все двигались медленным шагом с величайшей важностью и выражением скорби, и каждый в свою очередь преклонял колена перед алтарем, где лежали все знаки отличия, и возвращался тем же порядком, поцеловав руки прелату, ведущему службу» [19. Р. 577] Такая помпезность была принята только на похоронах королей и принцев крови; это были исключительные почести, которых, конечно, заслужил великий коннетабль.