Адмирал Корнилов - Светлана Кузьмина

«Отвечал бы тебе с пришедшей почтой на твоё милое письмо от 4 сентября, но доктор поставил меня или лучше посадил меня в положение, мешавшее писать. Душевно благодарен тебе. Не переставай дарить меня клочками из вашего быта! Всё, что окружает меня здесь — или по службе или на службе. Книгам я кланяюсь только перед сном. Печальные самолюбия, красноречивые вздоры не надуют меня! К точным наукам не лежит сердце — ни соображения, ни памяти; одна отрада — письма людей, в безотчётной привязанности которых я уверен. Строки их освежают мою вялую, сухую жизнь; пиши, пожалуйста, пиши по временам; не обещаю тебе всегда ответ, но очень часто.

Благодари Нестора Васильевича ^[45]; его дружба у меня зарублена на палочке долгов и да будет мне стыдно, если забуду его одолжение. Собираюсь писать ему — поздравь его с выходом «Художественной Газеты» или лучше поздравь русских человеков с выходом ея. Благонамеренность и образованный ум, так отчётисто высказанный статьями первых номеров, обещают занимательный журнал! Прошу подписаться для меня и для капитана 2-го ранга Павла Степановича Нахимова, командира 41-го флотского экипажа и корабля «Силистрия». Последнему адресовать в Севастополь, а мне в Николаев. Ещё прошу тебя похлопотать о пересылке мне лосиной фуфайки с таковою же принадлежностью по моим хворым обстоятельствам — она мне необходима. Также подписаться на «Современник» и заказать Диксону выписку для меня книги: «The naval service or officer's manuel by capt. N.Glascock, 1836, in 2 volumes». Все сии поручения, кроме заказа Диксону, выполнить не прежде получения на них денег от моих старичков или прямо от меня, о чём я забочусь. Подписку на «Современник», а равно как и на «Художественную Газету» делать, разумеется, так, чтобы первые номера также высылали. Очень рад, что ты больше не думаешь о Кавказе. Большая часть наших заморских затей — колоброд, нам слишком много дела дома! Чтобы пускаться в Оман-море, надо выстроить крепкое судно и дать ему надёжное вооружение, а то первый шквал, и все планы рушатся — что в шёлке без рубахи? Не знаю, получил ли ты мои письма? получил ли последнее? В последнем я описываю на особенном лоскутке болезнь мою и ныне употребляемый способ лечения. Если Александр оставил Питер, не потолковав о недугах моих, то посоветуйся с Флитом, он знает моё горе, и потом поговори с кем-либо из достойных живодёров, т. е. врачей и напиши мне: одобряют они или нет средства употребляемые. Меня таки порядочно тиранит мой благоприятель. С моим равнодушным, спокойным апатическим темпераментом это не беда — сидеть я мастер в Вольтере! Но боюсь попасть в инвалиды — тогда что буду делать на белом свете?»

(Приписки на полях: на 1–й странице: «Не выйдет ли гравюра с портретом Кукольника? прошу прислать». На 6–й странице: «Прощай. Поклон Петру, Нордекам — когда-то П.П. женится».)

4. 1836. Николаев. 20 октября.