Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - Пирс Брендон

Но европейцы (в отличие от африканцев) говорили об оргиях ужасов. По их отчетам, сумасшедшие фанатики пили сперму и менструальную кровь, ели человеческие фекалии и младенцев, вырванных из животов матерей, участвовали в диких и зверских оргиях. Некоторые белые объясняли это поведение, как патологическую реакцию, вызванную внешним воздействием цивилизации на варварство, которое впервые увидело эту цивилизацию. Другие, включая и ставшего консерватором Гарри Туку, считали это манифестацией чистого зла. Ушедший в отставку сэр Филипп Митчелл проклинал «мау-мау», называя их «поедающими падаль рептилиями», которые в духе концлагеря Бельзен творят «ужасающее, вызывающее тошноту зло»^[3129].

В знаменитом обличении Оливер Литтлтон говорил еще более истерично о дьявольском характере «мау-мау», отождествляя Кениату с Люцифером. Этот министр заявлял: «Во время написания меморандума о Кении я внезапно увидел, как на страницу падает тень — тень с рогами самого Дьявола»^[3130].

Конечно, имелись настоящие доказательства порочности «мау-мау»: восемьсот африканских гражданских лиц были убиты, пленных пытали до смерти, семьи чернокожих сжигали в их хижинах, белых поселенцев рубили большими тяжелыми ножами (панга). Но демонизируя движение, британские власти пытались отомстить за контратаку, которая оказалась более яростной, чем что-либо, придуманное в джугнлях.

Поселенцы продемонстрировали, какие меры они требуют, когда кампания «мау-мау» против их ферм началась по-настоящему в 1953 г. 25 января того года, после того, как верные слуги зарубили до смерти известную молодую семью, сотни белых мужчин и женщин отправились к Дому правительства. Они хорошо оделись — в светлые костюмы со шляпами и галстуками, или в набивные платья. Колонисты собрались на траве перед белым портиком в честь Афины Паллады. Они выкрикивали оскорбления и непристойности, требовали применения закона Линча. Некоторые размахивали пистолетами, другие орали с пеной у рта. Третьи, в состоянии, которое Майкл Бланделл назвал неизменным предисловием к какой-то отчаянной демонстрации презрения правлению Министерства по делам колоний, пели «Боже, храни королеву»^[3131].

В ярости от сдерживания кордоном африканской полиции, они кричали «мерзкие негры!»^[3132], тушили сигареты о голые переплетенные руки аскари. Затем колонисты попытались штурмовать забаррикадированные десятифутовые входные двери Баринга, которые клонились и сотрясались под атакой. Но двери не поддавались. Бланделл убедил толпу разойтись. Поселенцы достигли своей цели: несмотря на отказ губернатора появиться, он понял, что до него хотели донести.

Баринг быстро призвал генерала В.Р.Э. Хинда («Чокнутого») для реорганизации сил безопасности и перехватывания инициативы у лесных банд. «Мау-мау» заставили серьезно заплатить за каждую атаку. 26 марта, например, восставшие убили почти сто лоялистов-кикуйю в деревне Лари. Правительственные подразделения, включая африканские войска местной обороны, отомстили сразу же — ужасающе, но скрытно. Они убили вдвое больше сочувствующих «мау-мау» и обвинили во всех смертях «террористов с неутолимой жаждой крови»^[3133].

Это усилило враждебные действия между так называемыми «черными европейцами» (процветающими и привилегированными кикуйю, которые сотрудничали с британцами) и бедными (обычно — неграмотными) милитаристами. Баринг безжалостно поддерживал сторону лоялистов в этой развивающейся гражданской войне. Он превратил войска местной обороны в вооруженное ополчение. 25 000 человек заняли позиции в цепи опорных пунктов с траншеями, напоминающих «дни Цезаря и укрепленные лагеря Галльских войн»^[3134].

Губернатор проводил тайную политику контр-террора. Он приговаривал к смертной казни за преступления от дачи клятв «мау-мау» до владения единственной пулей. Министерство по делам колоний опасалось, что это быстро приведет к «несправедливости»^[3135]. Массовые казни и в самом деле вскоре последовали. Между 1952 и 1958 гг. были повешены тысяча девяносто африканцев, некоторые — на перевозных виселицах, построенных по приказу губернатора.

Баринг пожертвовал справедливостью и правосудием ради срочности. Самым печально известным случаем стал подстроенный судебный процесс над Кениатой и пятью его коллегами. Губернатор был нацелен убрать лидеров Национального союза африканцев Кении, хотя даже силы безопасности сомневались, может ли Кениата контролировать «мау-мау». Говорилось, что он выступал против насилия^[3136]. Соответственно, свидетели получили взятки, адвокатам защиты не давали покоя, а судье заплатили 20 000 фунтов стерлингов. Этого оказалось достаточно для получения вердикта о виновности, чтобы убрать Кениату из активной политики до 1961 г. По иронии судьбы, поборник конституционного прогресса, которому и самому угрожали «мау-мау», оказался в тюрьме за то, что был его творцом. Мученичество Кениаты обеспечило его правление Кенией в дальнейшем. Но в то время подобная мера обрекла страну на дальнейшее насилие.

Великобритания продемонстрировала свою решительность разгромить «мау-мау», заменив «Чокнутого» Хинда, которому давались указания просто «помочь разрулить ситуацию»^[3137]. Его сменил генерал сэр Джордж Эрскин («Бобби»). Это был раздражительный, вспыльчивый, тучный и неопрятный мужчина, который прибыл с ордером от своего друга Уинстона Черчилля. Последний дал ему полномочия в случае необходимости объявить военное положение и взять под контроль правительство.

Генерал держал этот документ в очечнике, который открывал и громко захлопывал, чтобы подчеркнуть свои слова. Эрскин старался подбодрить губернатора, которого «ужасно шатало»^[3138]. Он едва ли пытался скрыть свое пренебрежение к поселенцам. Они были «шлюхами среднего класса», а Кения, если повторить часто цитировавшееся неоригинальное генеральское замечание, являлась «солнечным местом для теневых людей»^[3139].