Шпион - Артур Батразович Таболов

Офицеры Столяров, Шептунов, Кокорев, Кудрявцев, Лысенко и Никольченко, знавшие Токаева по работе в Советской секции Союзного секретариата, в Военно-Воздушном отделе и в Военном управлении, характеризуют его как карьериста и как человека, который на работу являлся, когда хотел и с работы уходил, когда хотел и на сколько хотел.

Возвратившись из Москвы, куда он летал вместе с генералом Куцеваловым и генерал-полковником Серовым, Токаев часто говорил сослуживцам, что он включен в состав правительственной комиссии по отбору немецких специалистов и что якобы на него в этом вопросе возложена основная ответственность.

Некоторые дополнительные данные об обстоятельствах, при которых Токаев с семьей исчез:

2 ноября в гостях у Токаева был полковник Столяров. В беседе Токаев сказал, что его здесь не оценили, и стал жаловаться на то, что его ущемляют лимитной карточкой и не дают ордеров. В Москву он собирался выехать в ближайшие дни. Полковника Столярова удивило, что Токаев еще не отправил вещи, не снялся с партучета, не рассчитался с финчастью и не отметился в консульском бюро. Токаев ответил, что все это он успеет сделать, в крайнем случае задержится на день-два.

На Силезском вокзале, на складе товарного двора, обнаружено 10 мест упакованной мебели, принадлежащей Токаеву и адресованной в Москву. Все эти 10 мест к отправке не были оформлены, так как Токаев не представил всех нужных для этого документов и поэтому вещи были приняты только на хранение. Токаев обещал прийти дня через два и оформить багаж, но больше на Силезском вокзале не появился.

Полковник Белых, который последним видел Токаева 3 ноября, обратил внимание, что он был в штатском костюме. Белых не придал этому значения, так как знал, что в ходе выполнения служебных заданий Токаев часто тайно встречается с немецкими специалистами и переодевается в цивильную одежду, чтобы не привлекать к себе внимания. Но то, что в день своего исчезновения Токаев был в штатском, наводит на размышления.

В последние дни Токаев усиленно распространял слухи о том, что он едет в Москву, и днем отъезда называл 3 ноября. Но если он действительно собирался в Москву, гораздо лучше было ехать в военной форме. Форма и офицерское звание облегчили бы ему передвижение по железной дороге и получение билетов в военных кассах. Тот факт, что он переоделся в штатское, говорит о том, что форма могла помешать его планам.

Немка-домработница Токаева, Гертруда Герсдорф, заявила, что Токаев, уезжая из дома, сказал ей, что к вечеру он вернется. Но она уже утром 4 ноября стала уносить вещи из квартиры Токаева. Значит, она знала, что хозяин больше не вернется, иначе не стала бы расхищать имущество, принадлежащее советскому офицеру.

При поспешном отъезде в квартире Токаева остались радиоприемник «Телефункен», охотничье ружье фирмы «Золинген» и большое количество продуктов. Если бы Токаев действительно собирался в Москву, то продукты взял бы с собой, так как они нужны в дороге и в первые дни в Москве. То, что продукты он не взял, означает, что он в них не нуждался и был уверен, что без продуктов его не оставят.

Все это говорит о том, что мы имеем дело с предательством подполковника Токаева. Есть небольшая вероятность, что его и его семью обманным путем выманили в союзнический сектор Берлина и удерживают там против воли. Но этот вариант представляется очень маловероятным.

Начальник политотдела штаба СВАГ

полковник Овчинников

27

– Мы подошли, Григорий, к самому главному поступку в вашей жизни. Я правильно понял, что его триггером стала заметка в газете Die Welt о неудачной попытке похищения во Франции немецкого ученого Эйгена Зенгера?

– Да, правильно.

– Почему эта заметка вас так взволновала?

– А вы не понимаете?

– У меня есть кое-какие догадки, но мне хочется услышать вашу версию.

– Меня арестовали бы в тот же день. Обвинили бы в том, что это я предупредил французов, что такая попытка будет предпринята. Генерал-полковник Серов знал, что я владею информацией. После того как я отказался принимать участие в этой операции, он стал подозревать меня в предательстве. Он и раньше подозревал. Об этом он прямо сказал, когда англичане отпустили меня после задержания в Брауншвейге. Это произошло благодаря вашему вмешательству?

– Мы заботились о вашей безопасности.

– Это было большой ошибкой. Ничего бы не случилось, если бы я просидел в лагере три дня вместе с моими товарищами. А так Серов получил основания для подозрений. Провал операции под Парижем он сразу связал бы со мной. Остальное нетрудно предсказать: арест, допросы с применением спецсредств. Люди Серова умеют получать нужные им показания.

– Французов предупредили не вы?

– Как бы я это сделал?

– Через нашего офицера, с которым были на связи.

– Но тогда бы вы об этом знали.

– Кто же сообщил французской службе безопасности о том, что Зенгера собираются похитить?

– О том, что эта операция готовится, знал не только я. Очень может быть, что в ближайшее окружение Серова был внедрен крот. Он же предупредил британскую полицию в Брауншвейге о нашей экспедиции. Если это не так, то я знаю только одного человека, кто мог это сделать.

– Кто этот человек?

– Профессор Бергер. Он был подозрительно хорошо информирован обо всех наших делах. Я однажды сказал ему, что комиссия возобновит работу, когда наши получат Зенгера. Он сразу предположил, что его попытаются выкрасть. Признайтесь, Джордж, что он работал на вас.

– Нет, Григорий, это я могу сказать вам с полной определенностью. Профессор Бергер не работал на нас. Об этом человеке я впервые слышу от вас.

– Значит, он работал на американцев.

– Почему вы так уверенно говорите об этом?

– Потому что вскоре после нашей встречи Бергер из Берлина исчез.

– Как вы об этом узнали?

– От капитана Квашнина. Как-то он спросил меня, не знаю ли я, где живет Бергер. Ему приказал его найти генерал-полковник Серов. Он заподозрил, что я не все деньги передал Бергеру. Или часть их он вернул мне. Меня это оскорбило. Я помнил адрес профессора и продиктовал его Квашнину. Я не сомневался, что профессор порядочный человек и опровергнет эти предположения. Через несколько дней Квашнин сообщил, что Бергер исчез и никто не знает, где он. Тогда я и подумал, что профессор не так прост, как хотел казаться.

– Если вы правы, зачем американцам предупреждать французов о том, что готовится похищение Зенгера?

– Чтобы его не получили мы. Вряд ли американцам понравится,