Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году - Лионель Данстервилль

Местность на северо-западе, севере и большей части восточного побережья представляет собой равнину — либо травянистую степь, либо песчаную пустыню; на западе и юге возвышаются ответвления Кавказского хребта и величественной Эльбрусской гряды.

Основными расами, населяющими побережье, являются русские и казаки на севере, турки на востоке, персы и гилянцы^[1] на юге, татары, грузины, армяне и дагестанцы на западе.

За исключением южного побережья, которое является персидской территорией, все море находится в пределах русской зоны, и на этом южном берегу, настоящем «винограднике Навуфея»^[2], имеются главный порт и рыбные промыслы, образующие русскую концессию — и весьма ценную концессию. Дорога от порта до Тегерана и до Хамадана в равной степени является российской собственностью.

Судоходство на море весьма значительно, поскольку оно представляет собой своего рода обменный рынок икры и мороженой рыбы русского рыболовства, риса Гиляна, пшеницы и хлопка Туркестана на нефть Баку, хлопчатобумажные ткани и другие европейские товары, доставляемые по Волге в Астрахань. Там, где нефтяное топливо так дешево, а свирепые штормы так часты, не слишком много возможностей для парусных судов, зато флот просто огромен для такой маленькой области. Не имея доступа к официальным цифрам, мы подсчитали, что торговый флот на Каспии насчитывает около 250 судов водоизмещением от 200 до более чем 1000 тонн, некоторые из них, построенные в Англии, добрались до Каспия по Волге своим ходом.

Небольшая флотилия из трех миниатюрных канонерских лодок — «Карс», «Ардаган» и «Геок-Тепе» — господствует над волнами этого внутреннего моря и вполне способна поддерживать порядок там, где не может быть никакой оппозиции. Естественно, с самого начала революции этот флот обладал значительным весом в политике — главным образом с точки зрения финансового благополучия моряков. Примечательно, как охотно революционное правительство прислушивается к требованиям флота, когда резиденция правительства находится на морском берегу, а орудия кораблей держат на прицеле жизненно важные объекты.

Надеюсь, вышеизложенного весьма приблизительного описания политических событий, которые привели к решению направить миссию в Тифлис, и общего характера территории, пройденной в ходе операций, будет достаточно, чтобы дать читателю достаточное представление об обстановке.

Необходимо рассмотреть еще один вопрос — состав миссии. Ввиду особого характера задачи, с которой ей предстояло справиться, боевые подразделения не требовались. Ядро из примерно 200 офицеров и такого же числа унтер-офицеров должно было занять место командиров и инструкторов в реорганизованных подразделениях.

Эти офицеры и унтер-офицеры отбирались из всех подразделений и с различных театров военных действий: из Франции и Салоник, из Египта и Месопотамии, представляя главным образом канадские, австралийские, новозеландские и южноафриканские контингенты. Всех их выбрали за особые способности, и все они были людьми, которые уже отличились в боевых действиях. Не вызывает сомнения, что это была самая достойная группа людей из когда-либо набиравшихся, а их командованием мог бы гордиться любой человек.

Но организовать силы оказалось непростой задачей. Если бы время не являлось столь важным фактором, было бы лучше всего сначала собрать их в каком-то определенном месте и лишь затем приступить к выполнению нашей задачи. Однако это было совершенно невозможно. Время служило главным фактором, и мне пришлось самому поторопиться с выходом, как только я смог собрать передовую группу из нескольких офицеров.

Остальная часть отряда прибыла партиями в течение следующих двух месяцев. Во всей своей полноте она никогда не собиралась в одном месте из-за различного характера обязанностей и огромной площади, на которой она действовала. Это само по себе являлось большой, но совершенно неизбежной помехой.

Вероятно, мое знание русского языка и известная симпатия к России во многом повлияли на выбор меня для этой задачи, но не следовало ожидать, что офицеры моей группы будут сплошь лингвистами: они ими и не были.

Имелось, однако, несколько человек, которым удалось немного овладеть русским языком в результате уроков, взятых на борту корабля по пути сюда, и парочка тех, кто мог изъясняться на вразумительном французском. Офицеры, изначально предназначавшиеся для штабной работы, оказались превосходно подобраны, среди них нашлось несколько человек, говоривших и по-русски, и по-французски.

Нашлись и такие, кто, имея происхождение из отдаленных уголков земли, были знакомы с языками племен, с которыми привыкли иметь дело, но такие языки, разумеется, мало походили на языки Азии или Европы. Однажды мне пришлось объяснить, что «цокающие звуки» языка зулусов не помогут овладеть персидским!

К этому костяку британцев добавилась великолепная группа присланных из Лондона русских офицеров, а позже ко мне присоединились еще несколько русских, бежавших от революции, чьи услуги оказались чрезвычайно ценными.

Пожалуй, для общего представления этого вполне достаточно. Я постарался прояснить стратегическую и политическую ситуацию, которая привела к отправке миссии: дал приблизительное описание территории, пересекая которую миссии предстояло испытать свои приключения, и представил персонажей, которые должны были принять участие в этих злоключениях.