100 великих тайн Третьего рейха - Василий Веденеев

5 апреля 33 года нашей эры, с трудом неся на плечах грубо вытесанный крест, Иисус прошёл по узким улочками Иерусалима и поднялся на гору, называемую Лобной, а по-еврейски — Голгофа. Там свершилась казнь и Его распяли, а с ним вместе разбойников Гестаса и Дисмаса.

Это произошло в пятницу, а поскольку на следующий день наступала Великая суббота, являвшаяся праздником для иудеев, они обратились к прокуратору Иудеи, римлянину Понтию Пилату, с просьбой — дабы не осквернять телами казнённых светлый праздник, приказать перебить распятым кости на ногах и снять их с крестов. В принципе, это было вполне обычным делом, ибо казнь путём распятия предусматривала не только прибивание или привязывание осуждённого к перекладинам, но и переламывание ему костей до наступления смерти на кресте. Вполне понятно, что после этого смерть наступала значительно быстрее и становилась мучительной. Пилат благосклонно кивнул в знак согласия: ему тоже не хотелось затягивать отвратительную процедуру.

Как рассказывается в Евангелии и других исторических книгах, на месте казни в качестве официального представителя римских властей присутствовал центурион Гай Кассиус Лонгин. Человек хитрый и опытный, Гай больше не мог воевать из-за зрения — оба его глаза поразила катаракта, и центурион очень плохо видел. Зато он хорошо слышал и ловко умел смущать людские души, поэтому его отправили в колониальную армию римлян в Иерусалим, в беспокойную Иудею на помощь и в подчинение Понтию Пилату: заниматься вопросами религии и политики. То есть, говоря современным языком, обеспечивать безопасность и выполнять контрразведывательные функции.

В руке центурион держал старинное копьё с длинным острым наконечником более чем полуметровой длины — по преданию, его якобы выковал древний пророк Финеес, чтобы оно аккумулировало в себе магические силы. Как истинный язычник Лонгин верил в магию и специально отыскал это копьё, о котором рассказывали всякие легенды и небылицы. Гай предпочитал постоянно держать его при себе, чтобы оно не попало в чужие, враждебные руки.

Гай Кассиус не зря получал жалованье и ел свой хлеб, запивая его вином, — он уже два с лишним года, постоянно оставаясь в тени, пристально наблюдал за деятельностью распятого ныне Христа, сделав своими глазами множество доносчиков. И тут, когда пришли перебить казнённым ноги и уже перебили одному и другому, с центурионом произошло необычайное и неожиданное — он вдруг уверовал в Иисуса Христа! И когда иудеи пожелали и Христу перебить ноги, римлянин резко воспрепятствовал этому, вспомнив, что по древнему предсказанию у Мессии все кости должны оставаться целы.

Уверовав в момент распятия в Божьего Сына, Мессию и Спасителя рода человеческого, Кассиус решился на чрезвычайный поступок, навсегда вписавший его имя в Историю, — он пронзил своим необычным копьём правый бок Христа между четвёртым и пятым рёбрами: традиционный удар римских легионеров для проверки, жив или нет распятый? Если мёртв, то из раны не потекут ни кровь, ни вода.

Из раны Спасителя вытекли и кровь, и вода, и в этот момент центурион чудесным образом прозрел! Палачи лишились возможности сломать кости Иисуса, и сбылось древнее пророчество: «кости его да не сокрушатся». В какой-то краткий миг в руках центуриона сосредоточилась вся дальнейшая история человечества и пути её возможного развития — последующим поколениям Гай Кассиус стал известен, как Лонгин-копейщик, а его копьё стало одной из величайших христианских святынь. Позже в его наконечник вделали один из гвоздей, которыми прибивали к кресту Спасителя. Легенда гласит: вместе с Копьём человек берёт в свои руки судьбу мира…

В Вену Гитлер приехал в 1907 году, когда ему исполнилось восемнадцать лет — он хотел поступить в Академию художеств, но провалился на экзаменах. Его мать уже умерла, но ещё оставались деньги, а сестру он пристроил на попечение родственников.

Адольф жил в дешёвой меблированной комнате, долго спал, вставал поздно и отправлялся в театры или музеи. Однажды он пришёл во дворец Хофбург, где хранились многочисленные реликвии австро-венгерской династии Габсбургов. В одном из залов Гитлер неожиданно ощутил странную силу.

«Я медленно ощущал какое-то магическое присутствие, — вспоминал позже фюрер. — Такое ощущение я испытывал в тех редких случаях, когда осознавал предназначенную мне великую Судьбу!»

В тихом музейном зале вдруг произошло невероятное: когда Адольф стоял перед Копьём, по его словам, перед ним словно распахнулось окно в будущее и в короткой немыслимой вспышке света он ясно увидел грядущее. И вдруг осознал: он вполне может стать как бы проводником перехода христианской идеи в чисто националистическую…

Когда кончились деньги, Адольф перебрался в ночлежки венского пригорода Майдлинг — там он убирал снег, подрабатывал носильщиком, на подённых работах и рисовал, рисовал, рисовал — преимущественно Копьё Судьбы, — и продавал акварели иностранным туристам.

Как только появлялась хоть какая-то сумма, позволявшая день-другой не думать о пропитании, будущий фюрер отправлялся в библиотеки и архивы: он лихорадочно рылся в каталогах, рукописях и книгах, стараясь отыскать любые сведения о магическом Копье. Теперь оно всецело завладело им и властно тянуло за собой — маниакальная идея не оставляла Адольфа ни днём, ни ночью, он всё подчинял только ей. Вскоре он установил: оказывается, «Копий Судьбы»… несколько! И каждое копьё всерьёз претендует на звание оригинала. Как отличить среди них истинное?

Один из наконечников хранился в сокровищнице Ватикана, но Гитлер справедливо рассудил, что вряд ли святым отцам нужно военное мировое господство. К тому же они совершенно не настаивали, что именно у них и только у них подлинник Копья Лонгина.

Второй экземпляр находился в Париже, куда его некогда привёз из разграбленного крестоносцами Константинополя король Франции Людовик Святой. Третий наконечник был в польском Кракове — бывшей столице Речи Посполитой. Однако все «Копья», кроме хранившегося в венском дворце Хофбург, оказались без вставок в виде гвоздя. Это заставляло серьёзно задуматься. Но для достижения гарантированного результата лучше всего было бы собрать все реликвии вместе.