Виктор Цой - Александр Житинский

Все вы знаете, где находится Корея – справа внизу на карте, рядом с Японией и Китаем. Корейцы имели весьма непростые отношения со своими соседями на протяжении веков – китайцами и японцами. Это нам кажется, что все они одинаковые, а на самом деле они все разные – и по внешности, и по темпераменту, и по культуре.

Россия всегда была от них очень далеко, пока сама к ним не пришла, придвинувшись вплотную, когда русские завоевали Приморье. Сначала офицер Хабаров покорил Дальний Восток и увековечил свое имя в названии города Хабаровска, затем русские двинулись на юг, вышли к Японскому морю и основали здесь город Владивосток, что означало «владеющий Востоком».

Произошло это в 60-х годах XIX века.

Примерно тогда же в ставшее русским Приморье началось массовое переселение корейцев. Не знаю, было ли это случайным совпадением или же корейцы тянулись под защиту русского царя, но вскоре численность корейцев в Приморье достигла 180 тысяч человек. В самой Корее, кстати, в это время близилась к закату многовековая династия императоров Чосон, находившаяся в зависимости от Китая.

Вообще же, китайцы и японцы все время боролись за Корею, и вскоре японцы стали побеждать в этом споре. С приходом русских в Приморье и на Сахалин Япония стала естественным противником России, поскольку тоже претендовала на освоение этих земель.

Все это привело к Русско-японской войне 1904–1905 годов, в которой Россия потерпела обидное поражение.

Впрочем, на территориальных завоеваниях России оно не отразилось, корейцы по-прежнему стремились туда, гонимые нуждой, и занимались традиционным земледелием.

Когда началась Гражданская война, корейцы в целом приняли сторону большевиков, которые, во-первых, обещали дать крестьянам землю, а во-вторых, проповедовали так называемый «пролетарский интернационализм», то есть равноправие всех национальностей.

И действительно, в 20–30-х годах корейская диаспора в Приморье пережила расцвет. Землю, правда, не дали, но выпускались корейские газеты, действовал корейский театр, а дети учились в корейских школах на родном языке. И было этих школ не одна-две, а более трехсот! Учителей готовили в Корейском педагогическом институте во Владивостоке.

Но продолжалось это недолго.

Противостояние с Японией на Дальнем Востоке продолжалось. А поскольку Корея к тому времени оказалась полностью завоеванной Японией, в корейцах стали видеть японских пособников. Недоверие большевистских правителей к корейцам возрастало, пока в 1937 году Постановлением Совета народных комиссаров от 27 августа 1937 года все корейское население Дальневосточного края (около 180 тысяч человек) было выселено в Казахстан и Узбекистан, в районы непривычного для корейцев климата.

И поехали они в теплушках далеко-далеко, и стали там жить. Причем перенесли это как-то безропотно, и потом, через много лет, не сильно возмущались, в отличие, скажем, от чеченцев и крымских татар, перемещенных со своих земель уже после Великой Отечественной войны.

По этому поводу шума было значительно больше, когда стало можно шуметь. А про корейцев почти не говорили, они поселились в Средней Азии, в Казахстане и Узбекистане и принялись выращивать рис, лук и другие овощи.

Папа Виктора Цоя Роберт родился уже там, на новом месте, в городе Кзыл-Орда. Поначалу корейцам не давали права выезжать в крупные города, поступать в вузы, но потом, после смерти Сталина, в «оттепель», это стало возможным. И потянулись молодые корейцы в столицы за знаниями.

Так попал в Ленинград и Роберт Цой, а здесь неожиданно встретил Валентину и влюбился с первого взгляда.

Короче говоря, появлению Вити Цоя на свет предшествовали немалые исторические катаклизмы, которые, конечно, отразились в корейцах на генетическом уровне. Умение скрывать свои мысли и чувства, умение терпеть, но при этом быть внутренне непокорным.

Корейцев сейчас не редкость встретить в России, многие укоренились здесь, хотя большая часть осталась за границами нынешней Российской Федерации, там их сейчас приблизительно полмиллиона. Среди «русских» корейцев есть весьма известные.

Если говорить обо мне, то я с ходу могу назвать нескольких деятелей искусства и литературы, носящих корейские фамилии. Каков процент корейской крови у них – я не знаю, да это меня и не интересует. Но я помню, какое удовольствие я получал от песен Юлия Кима, от русской прозы его однофамильца Анатолия Кима, как я болел когда-то на соревнованиях за известного спортсмена-легкоатлета Евгения Чена (а сейчас слушаю на ТВ его репортажи с соревнований) и затем за его очаровательную дочь Иоланту Чен. Да и однофамилица Виктора – Анита Цой хорошо известна на нашей эстраде. Вообще, Цой – довольно распространенная корейская фамилия, пятая по численности в Корее.

У меня даже есть знакомый кореец Игорь Ким, который забрался еще дальше на Запад и живет в Финляндии.

Таким образом, не было ничего удивительного в том, что молодой кореец Роберт Цой, окончивший школу в Кзыл-Орде, приехал поступать в ленинградский вуз. Удивительнее то, что он поступил, хотя не очень хорошо говорил по-русски.

С Валентиной он повстречался практически случайно.

Валентина Цой (из интервью автору, 2007):

«После окончания школы тренеров при институте Лесгафта я пыталась здесь, в городе, устроиться – не получилось. Сложно было устроиться на работу. Тогда я пошла в облоно, и мне дали направление в поселок Кирилловское Ленинградской области – это Карельский перешеек. И я там работала в сельской школе два года. На последнем году – это был Новый 1961 год – там была у нас заведующая клубом молодая, она дружила с парнем из Военмеха, Вадим его звали. И он привез на Новый год Роберта Максимовича. С гитарой! Вот так гитара вошла в мою жизнь.

Он потом Витю учил на гитаре немножко. Ну вот…

И там была компания, справляли Новый год, и уж не знаю, что с ним случилось, но после Нового года он пришел ко мне, а я жила отдельно, и с бухты-барахты говорит: „Валя, выходи за меня замуж“. Ну, мне не хотелось его обижать – может, он не совсем нормальный. А он говорит: „Я сейчас уеду на месяц на сессию, а ты пока родителям скажи, а как приеду – мы с тобой поженимся“.

А он меня даже на год помладше был: я с 37-го, а он с 38-го. Ну, я и думаю: пусть он этот бред-то несет, я промолчала и все. Он уехал, месяц его не было, потом приехал: ну что, сказала родителям? Конечно, я ничего не говорила. Поехали вместе. А я все думала, что это шутка.