Битва дипломатов, или Вена, 1814 - Дэвид Кинг

Теперь все эти шедевры — скульптуры, картины, гобелены, драгоценности — привлекли всеобщее внимание. Французы, конечно, хотели присвоить «военные трофеи», и специальная статья Парижского договора разрешала им оставить себе награбленные сокровища. Однако осенью 1814 года появились требования вернуть шедевры их владельцам; особенно на этом настаивали наиболее обворованные страны — Италия и Нидерланды.

Помимо официальных делегаций, на конгресс приехало множество самостийных представителей и просто любителей поразвлечься со своими идеями и проектами. Поскольку формат конференции не был определен, то каждый надеялся на участие в принятии решений. Эти частные делегации и лица могли торговать чем угодно — от конституций до песен. Один американский предприниматель д-р Юстус Боллман приехал с огромным портфелем прожектов, включая создание пароходной компании на Дунае.

Из Франкфурта, Любека и Праги прибыли делегации, настроившиеся на то, чтобы отстаивать права евреев, провозглашенные Наполеоном: их вроде бы могли отменить. Одна группа делегатов хотела, чтобы конгресс объявил крестовый поход против пиратов по всему миру: начиная с корсаров, разбойничавших в Средиземноморье, и кончая флибустьерами Карибского моря. Представители книжных издательств и компаний намеревались обратить внимание конгресса на другое пиратство — «литературных разбойников», безнаказанно грабящих авторов и их издателей. Они надеялись учредить международное агентство по охране авторских прав и интеллектуальной собственности.

Казалось, всех обуревали те или иные идеи переустройства послевоенного мира. Однако самая главная проблема заключалась в том, что собрание миротворцев было в большей мере разобщено, а не едино в своих намерениях и ожиданиях. Разногласия уходили на второй план во время борьбы с Наполеоном. Теперь они проявлялись с новой силой, дополненной жаждой мести.

Столица Габсбургов наилучшим образом подходила для международной встречи такого масштаба. Вена всегда была географическим и культурным сердцем Европы. Еще в августе 1806 года Вена оставалась центром Священной Римской империи, обветшалого, но по-прежнему внушительного конгломерата наций, разрушенного Наполеоном. Империя просуществовала почти тысячу лет, то наращивая, то теряя свое грозное могущество. Теперь она рухнула, но столица сохранила величие и великолепие.

Один путешественник, въезжая в ворота Вены, заметил: «Город выглядит как гигантский королевский дворец». Узкие, извилистые улицы сплошь заставлены старинными особняками в причудливом стиле барокко, повсюду видны шпили, купола, башни, сверкают колонны из ослепительно белого камня, многоцветные фасады и крыши домов. Ряды глубоких, посаженных в ниши окон утопают в зелени. Вена — одна из самых зеленых столиц Европы: отчасти благодаря императору XVIII века Иосифу II, распорядившемуся, чтобы за каждое срубленное дерево высаживалось новое.

Вене присущ особый аристократизм, которого всегда недоставало Лондону, а Париж утерял его после революции. Австрийские, венгерские, богемские аристократы жили здесь в грандиозных особняках с собственными бальными залами, школами верховой езды и домашними оперными театрами. В Вене обосновались многие французские эмигранты, бежавшие от революции, правда, обедневшие и занимавшие дешевые апартаменты на третьих и четвертых этажах.

Купеческое сословие, если так можно назвать пока еще небольшую группу людей, не было заметно в Вене, но городские ремесленники с лихвой удовлетворяли запросы двора и общества в каретах, упряжи, часах, музыкальных инструментах, предметах роскоши. А у виноделов никогда не было проблем со сбытом своей продукции в городе, где, по выражению принца де Линя, жители «завтракали до обеда, а потом обедали до самого ужина».

Основные события, связанные с мирным конгрессом, должны были происходить в Старом городе, окруженном стенами, стоявшими примерно вдоль современного бульварного кольца Рингштрассе. По преданию, толстенные каменные стены были построены на деньги, полученные за выкуп короля Ричарда I Львиное Сердце, захваченного в 1193 году на пути во Второй крестовый поход^[1]. В действительности стены, подвергаясь осадам на продолжении столетий, непрестанно перестраивались; особенно они пострадали во время двух страшных турецких осад (1529 и 1683 годов); после нашествия французов в 1809 году стены так и не были восстановлены, и сохранившиеся бастионы служили участникам конгресса смотровыми площадками для обозрения австрийской столицы.

Вена расположена на равнине, где Дунай раздваивается и его можно легко перейти вброд; это обстоятельство обнаружили еще римляне, стоявшие здесь лагерем в I веке н.э. В Средние века Вена была маленьким поселением, затерявшимся на восточной окраине обширной империи Карла Великого. Этот факт отражен в немецком названии Австрии Osterreich — Остеррейх. На протяжении столетий Вена служила мостом между Востоком и Западом: через город шли крестоносцы, торговцы, монахи и просто путешественники, направляясь на восток по берегам могучего Дуная, несущего свои воды на расстоянии двух тысяч миль от отрогов Черного леса (Шварцвальда) к Черному морю.

По числу жителей — четверть миллиона — Вена уступала только Лондону и Парижу, но завоевала репутацию «радостного» города, создающего «положительные эмоции», хотя кое-кого она могла и раздражать своей эксцентричностью. «Вена — такой город, в котором можно испытать самые необыкновенные ощущения восторга», — говорила французская эмигрантка баронесса дю Монте. Другой поклонник австрийской столицы, сочинитель песен и искатель приключений граф Огюст де Ла Гард-Шамбона, называл Вену «колыбелью счастья». Осенью гости, съехавшиеся на мирную конференцию, смогли сами убедиться в справедливости его слов.

В роли официального устроителя конгресса выступил император Австрии Франц I, последний коронованный император Священной Римской империи. Родившийся во Флоренции, Франц был главой семейства Габсбургов, древнейшей и самой известной в Европе династии, правившей почти бессменно с XIII века. Шестисотлетнее господство прервал лишь Карл VII из династии Виттельсбахов, властвовавший некоторое время в сороковых годах XVIII века до того, как корона снова перешла к Габсбургам (или, вернее, к Габсбургско-Лотарингской линии династии Габсбургов).

Император Франц был среднего роста; на лице, обрамленном белоснежными волосами, выделялись точеные скулы и пресловутый габсбургский подбородок, выступавший вперед. Ему было всего сорок шесть лет, но он казался намного старше своего возраста. Он уже пережил на троне трудные двадцать два года: сначала Французскую революцию, потом наполеоновские войны. Император выглядел уставшим и издерганным. Кто-то сказал тогда о нем: «Если на него хорошенько дунуть, то он упадет».

Франца любили и в народе, и при дворе. Его величали «папой Францем» и «отцом нации», ему посвящались музыкальные произведения, а Йозеф Гайдн написал «Боже, храни императора Франца!» (мелодия до сих пор используется в германском национальном гимне). Некоторые члены семьи называли белоголового императора «Венерой», богиней любви. Это можно, наверное, считать еще одним проявлением эксцентричности Габсбургов, хотя император был известен своей страстью к античным скульптурам; и сам он с мечтательным, невидящим взглядом на самом деле смотрелся как античная статуя.