Алексей Пичугин - путь и перепутья - Вера Васильева

Огромное спасибо всем хорошим, добрым людям, чьи поздравления с днем рождения и пожелания мне прислали! Мне это очень приятно! <...>

Как бы сейчас ни было тяжело и трагично, победа все равно будет за нами! Ведь правда, справедливость и добро на нашей стороне! А этот безумный приговор – не что иное, как признак слабости и страха, что вполне закономерно. Бог им судья!»

Ни жалоб, ни проклятий в адрес преследователей. И боль, в первую очередь, не за себя, а за близких.

«Что Вам сказал [на свидании] Алексей после приговора?» – спрашиваю я Аллу Николаевну.

«Он сказал: “Мама, береги себя. У меня все хорошо, за меня не волнуйся »^[49].

О предстоящем рассмотрении кассационной жалобы защиты в Верховном Суде РФ:

«Алексей мало надеется на этот суд. Он мне сказал: “Мама, ты не надейся и не строй никаких иллюзий”. Он прекрасно понимает, что оправдательного приговора не будет, хотя доказательств вины как не было, так и нет»^[50].

Рассказывает бывший сокамерник Александр Маркин:

«У меня с Алексеем Владимировичем практически все одинаково. Мы с ним одного, 1962, года рождения. Как он, я работал в службе безопасности банка и разных фирм. Количество эпизодов и статьи на нас “повесили” одинаковые. Свидетели как у Алексея Владимировича, так и у меня были из зоны и также по несколько раз меняли свои показания. Даже статья в Интернете есть, в которой нас вместе упоминают. Единственная разница в том, что у Алексея Владимировича в деле замешана большая политика, а у меня – поменьше.

Мне “светило” пожизненное заключение. Для того чтобы я с этим смирился, меня в ИЗ-99/1 “кидали” в камеры, в которых сидели люди, уже получившие “пыжика” – пожизненное заключение. 19 октября 2007 года в камеру № 304, где я содержался уже месяц, зашел Алексей Владимирович. К моему удивлению, не наигранно улыбчивый и уверенный в себе. Мы в камере уже знали, какой приговор у Алексея Владимировича. Скажу честно, я подумал, что его перевели в нашу камеру для косвенного воздействия на мою психику. В этой камере мы находились вместе четыре месяца и 14 дней. Несмотря на обязательное недоверие – извините, тюрьма – мы подружились».

«Как проходил Ваш день?»

«Часов в камере не было, поэтому время я могу указать только приблизительно. Около 7 часов утра открывалась дверная форточка-“кормушка”, через нее дежурный по камере принимал на каждого по одной столовой ложке сахара, брусок хозяйственного мыла, нарезанного на четыре части, и по полбуханки черного хлеба – спецвыпечки для заключенных. Через некоторое время приходил ДПНСИ – дежурный помощник начальника следственного изолятора. Дежурный по камере должен был доложить ему, что в камере все нормально.

Про пищеблок лучше промолчу. Ели мы то, что передавали родные – в месяц разрешены две передачи по пять килограммов. И еще можно было купить продукты в ларьке.

Затем прогулка. А после нее начинались хождения по мукам. Вызывали на допросы и прочие следственные действия.

По камере дежурили все по очереди. Раз в неделю все вместе делали генеральную уборку.

Алексей Владимирович получал очень много писем от самых разных людей – и известных ему, и не известных. В основном это были письма поддержки. По его лицу было видно, насколько дорого ему содержание этих писем. В течение дня Алексей Владимирович писал несколько ответов. Иногда он откладывал письмо и шел молиться, затем, после молитвы, дописывал.

Еще в нашей камере был телевизор. Алексей Владимирович с большим удовольствием смотрел сериалы “Моя прекрасная няня”, “Солдаты”, “Уокер, техасский рейнджер”. Когда в сериале “Моя прекрасная няня” были смешные моменты, он смеялся радостно, как ребенок. А читал Алексей Владимирович в основном религиозную литературу».

«Бытует мнение, будто фигуранты “дела ЮКОСа” содержатся в привилегированных условиях. Это так?»

«Нет, это не так. Все камеры в ИЗ-99/1 примерно одинаковые, независимо от того, представитель ЮКОСа там сидит, Мавроди или любой другой человек. Различаются они только тем, что в одних сделан ремонт, а в других – нет.

Камера № 304 размером примерно шесть метров на три с половиной, потолки высокие, поскольку здание старой постройки. Перед выходом из камеры слева санузел – если его так можно назвать. Справа холодильник и выше телевизор.

Из Испании меня сразу отправили в эту камеру, и на свободу я вышел тоже из нее. За десять месяцев моего пребывания в СИЗО во многих камерах сделали ремонт. В этой – нет. Почему – догадаться несложно: она напичкана прослушкой.

Единственная привилегия этой камеры в том, что в ней содержались обвиняемые по самым громким преступлениям в современной истории России. Не исключено, что те, кто продолжают расправу над ЮКОСом, через некоторое время тоже окажутся в этой камере.

Ни мобильный телефон, ни спиртное в ИЗ-99/1 пронести невозможно. Поэтому этот изолятор называют “подводной лодкой”».

«Рассказывал ли Вам Алексей Пичугин о своем уголовном деле?»

«Да. Он мне рассказывал, что дело против него сфабриковали. От него добивались согласия давать нужные для следствия показания на Невзлина и Ходорковского. Один раз, в 2003 году, ему сделали уколы и допрашивали в бессознательном состоянии. После этих уколов его самочувствие резко ухудшилось, он едва выжил. Долго Алексей Владимирович о своем деле говорить не мог, ему становилось не по себе. Он сказал, что на подлость никогда не пойдет».

«Насколько я поняла, Вы считаете Алексея Пичугина невиновным. Почему? Ведь есть вступивший в силу приговор суда».

«Да, я считаю Алексея Пичугина невиновным! Приговор вступил в силу по сфабрикованному делу, состязательности на суде не было, доводы защиты игнорировались. Свидетели обвинения на предварительном следствии и в суде давали противоречивые показания. Доказательств вины – ни прямых, ни косвенных – нет. И самое главное: ни те, кто фабриковал это дело, ни судья Штундер не убедили общество в том, что Пичугин виновен.

Я уверен, что дело Пичугина будет пересмотрено, и он будет освобожден. Дай Бог ему сил держаться».

«В начале нашего разговора Вы высказали мнение, что в деле Алексея Пичугина замешана большая политика. Что Вы имели в виду?»

«“Дело ЮКОСа” политическое – так считают в России и за рубежом. Если бы оно было просто уголовным, разве стали бы об этом говорить во всем мире? Путин, утверждая, что, якобы, помимо всего там еще и кровь была, тем самым давал обществу установку, как думать. А получилось, что он оправдывается.

Кровь, про которую говорил Путин, повесили на Пичугина, чтобы еще больше очернить ЮКОС. Сейчас все те, кто участвовал в этой расправе, понимают, что они проиграли. И зубы они сломали об Алексея Владимировича Пичугина».