Катары - Патрик Вебер

Мирей на секунду отвела глаза. Ей было тяжело будить такие воспоминания.

— Она мной никогда не занималась. Начала пить, была зла на весь свет. Потом ей уже пришлось клянчить на хлеб у соседей по дому. Сама с постели не вставала, а однажды на нее донесли в полицию. Она услышала, что те к нам идут, и выбросилась из окна, чтобы ее в дерьмо не окунули.

— Какой ужас! А ты? Что с тобой стало?

— Морис как уехал нежданно, так же и приехал. Забрал меня с собой, и все эти годы я была с ним. Я все про него знала: махинации там, плутовство, нечистые делишки… Но он мне был отец. Он меня воспитывал.

Мирей произнесла эти слова, не заметив, как больно было это слышать Пьеру. Он-то никогда не мог ни в чем рассчитывать на отца. А когда встретил его, тут же и потерял — так же стремительно, как в день его бегства. Всех воспоминаний осталось — один обед да куча недобрых слов.

— Ну вот, — сказала Мирей, чувствуя себя немножко неловко. — Потом я от него ушла. Хотелось пожить самой, а главное, ему не быть обязанной. Иногда мы с ним пересекались, но я его никогда не искала. Просто случайно сходилось. Да вот, например, я и не знала, что он сейчас сюда приезжал.

— А про меня знала?

— Нет. Даже не знала, что у него был сын. Морис жил по разным бумагам, я даже фамилию Ле Биан забыла. Только позавчера он мне все рассказал, и я узнала, что я тебе сестра.

Мирей произнесла это слово как ни в чем не бывало. А ведь она еще никогда его произносила. Пьер повторил его про себя: «Сестра». У него была сестра. Пять минут назад он мечтал о любви, а вот теперь он рядом с сестрой.

— Где же ты пряталась? — спросил он.

— Здесь. Тут же тихо, разве нет?

Ле Биан немножко помолчал и громко спросил:

— Но ты не Филиппа?

— Филиппа? Не знаю Филиппы, — так же нервно ответила она. — Я пряталась!

— От кого пряталась? Зачем?

— Пьер, тут чудные дела творятся. Такие страсти — ты не представляешь! В общем, не знаю почему, но они не хотят говорить, это точно.

— Не хотят? Кто не хочет?

— Да полно таких, — загадочно ответила Мирей. — Знают какие-то тайны и не хотят выдавать. И не одна овчарка немецкая молчит в тряпочку.

У Мирей, совершенно явно, что-то было на сердце против бывшей хозяйки. Ле Биан не стал об этом говорить: ему надо было знать другое.

— Что тебе говорил Морис? Ты что-нибудь знаешь, кто его убил?

— Морис мне сказал, чтоб я в это лучше не лезла. А еще сказал только, что знает кое-что, о чем другие хотели бы забыть, но ему это полезно для дела. Вот и все.

— Он кое-что знает, — задумчиво сказал Ле Биан. — Ты была в курсе, что он продавал еврейские собрания?

Мирей ничуть не удивилась.

— Я же говорила: ясно он про свои дела никогда не говорил, а что дела не очень чистые, я знала. В общем, короче, — так я и знала!

Девушка замолчала. Казалось, она устала от своего рассказа. Молодой человек новыми глазами смотрел на вновь обретенную сестру.

— И что мы теперь будем делать?

— Мы? — удивилась Мирей. — Как ты, я не знаю, а я вот что: дам деру отсюда. Тут для меня воздух нехорош становится. Хочешь, совет дам? Ты тоже сваливай.

— Не моху

— Почему? Тоже клад, что ли, нашел?

— Нет: я напал на след человека, который искал Грааль. Все думают, что он его не нашел, а у меня есть доказательство, что он был у цели. Или совсем рядом.

— Это твой бош, что ли? Чокнутый Ран?

Ле Биан посмотрел на Мирей. Сестра она ему или нет, только с ней было очень хорошо. Надо постараться уговорить ее никуда не уезжать.