Выше только небо - Риз Боуэн

в Бирмингеме, специализировался по глазным болезням. Мне нравилась моя работа, и я был доволен жизнью. Но вдруг все переменилось: люди стали относиться ко мне с подозрением. Соседи отворачивались от меня на улице или переходили на другую сторону. Ходили слухи, что меня собираются отправить в лагерь для интернированных как возможного немецкого агента, хоть я и говорил им, что еврей. Поэтому я решил уехать подальше от города и залечь на дно. Кроме того, мне нравится уединенная красота этих мест. Я пишу стихи, за то время, что живу в Англии, опубликовал две книги, а теперь подумываю взяться за роман. По-моему, деревня – идеальное место для творчества. – Доктор посмотрел на Лотти, уплетающую бисквит, и улыбнулся. – Нравится пирожное? Не стесняйся, бери еще.

Лотти кивнула с набитым ртом.

– Спасибо. Очень вкусно.

– Ты, должно быть, скучаешь по дому? И по домашней кухне.

Девочка снова улыбнулась.

– Я скучаю по маминым knodel. А еще spaetzle и leberkase[9].

– О, spaetzle! – доктор закатил глаза. – Ich hatte fast vergessen[10]. – Он незаметно перешел на немецкий, но тут же спохватился: – Простите, нехорошо говорить на языке, который не все присутствующие понимают. Думаю, воспоминание о национальной кухне заставило нас обоих увлечься.

– У вас в Германии остались родные? – спросила Джози.

– Да, но, боюсь, их постигла судьба многих немецких евреев. Мой отец держал ювелирный магазин. Когда начались погромы, в магазин вломилась толпа, все разбили и разграбили. Это было последнее, что я слышал от отца два года назад. С тех пор вестей не было.

– Вы не женаты? – спросила Джози и тут же смутилась. – Простите, мне не следовало задавать столь личный вопрос.

Доктор пожал плечами.

– Когда я учился в университете в Германии, у меня была девушка. Но после войны я узнал, что она вышла замуж за другого – за парня, который остался дома, потому что у его отца были нужные связи. А тут, в Англии… поначалу я был слишком занят учебой и карьерой. Затем я хотел найти добропорядочную еврейскую девушку, чтобы порадовать родителей. Однако в Англии не так-то просто найти добропорядочную еврейскую девушку. А потом… потом стало слишком поздно заводить семью. Я привык находиться в собственной компании, и одиночество меня не тяготит. – Доктор Голдсмит отставил свою чашку. – А ваш муж, миссис Бэнкс, служит в армии?

– Да, в армии, – сказала Джози. – Где именно – не знаю. Где-то на континенте. Солдатам запрещено разглашать подробности, все письма проходят цензуру.

– Вы, должно быть, сильно скучаете?

Джози решила, что и ей не стоит вдаваться в подробности своего отношения к мужу.

– Сейчас всем непросто, – уклончиво ответила она. – Каждому из нас приходится жертвовать чем-то ради победы.

– Вы храбрая женщина, миссис Бэнкс, – сказал доктор. Он повернулся к Лотти и стал расспрашивать девочку о ее семье.

– Можете говорить по-немецки, – сказала Джози. – Я не возражаю. А пока вы болтаете, стащу еще один бисквит.

Все трое рассмеялись. Приятно было находиться среди дружелюбно настроенных людей, сидеть на мягком диване в теплой комнате и легко смеяться над разными милыми шутками. Джози поняла, что доктор Голдсмит относится к ней как к равной, в отличие от англичан из высших слоев общества, которые могут быть вежливы с человеком ее положения, но в их вежливости всегда есть оттенок снисходительности.

Глава 14

На обратном пути, сидя в автомобиле доктора, Джози вдруг со всей ясностью поняла, как давно в ее жизни не было близких людей, с кем можно было бы просто поговорить по душам. Работая в «Медном чайнике», она наслаждалась обществом мадам Ольги и подружилась со многими постоянными покупателями. Поначалу, когда они с мужем только переехали в Бетнал-грин, Джози познакомилась с соседкой – пожилая женщина делилась с ней своими кулинарными секретами и вскоре стала кем-то вроде доброй наставницы для неопытной девушки. Но соседка умерла, а у остальных женщин с их улицы были большие семьи и дети. Джози чувствовала себя чужой среди них.

Доктор Голдсмит высадил их в начале тропинки, ведущей к дому Бэджеров.

– Спасибо, что поехали со мной, – поблагодарила Лотти, когда доктор уехал.

– Это тебе спасибо за приглашение, – сказала Джози. – Нечасто меня зовут на чай в шикарные особняки.

– Вы считаете, у доктора Голдсмита шикарный дом?

– Лотти, дорогая, скоро ты поймешь, что общество в Англии разделено на классы. Если ты говоришь на кокни и вырос в лондонских трущобах, ты никогда не сможешь общаться с людьми, которые живут в красивых особняках и отдают детей в дорогие частные школы. О нет, конечно, при встрече с тобой они будут вести себя вежливо, но ни за что на свете не пригласят в гости.

Девочка выслушала Джози и серьезно кивнула.

– Понимаю. Думаю, в Германии то же самое, во всяком случае, если речь идет о евреях. Есть немало людей, которые не хотели бы видеть моего отца у себя дома, хотя папа известный человек, всеми уважаемый университетский профессор. По-моему, это ужасно глупо.

– Ужасно глупо, – согласилась Джози. Она огляделась по сторонам: ранние зимние сумерки быстро сгущались, превращаясь в непроглядную тьму, а из-за светомаскировки огни на улице не горели. По спине пробежал неприятный холодок: никогда прежде ей не случалось бывать в таких глухих местах – кругом ни души и нет привычного городского шума. – Пойдем, – сказала Джози, – я провожу тебя до коттеджа.

– В этом нет необходимости, – ответила Лотти, – тут совсем рядом, я не боюсь.

– И все же, мне не нравится, что ты будешь одна бродить в темноте. – Она обняла девочку за плечи.

– А как же вы? – Лотти вскинула на нее глаза. – Вам потом придется идти одной. Как вы найдете дорогу?

– Ничего. Смотри, какая луна на небе. Мне хватит света, чтобы добраться до дома.

Они шли по тропинке, стараясь не наступать в глубокую колею, оставленную колесами телег, и время от времени спотыкаясь на кочках. Когда до коттеджа оставалось несколько шагов, входная дверь распахнулась, луч света упал на дорогу, а еще через мгновение на пороге появился мистер Бэджер.

– Вот и ты, наконец-то! – Альф расплылся в улыбке. – Жена уже начала волноваться – темнеет, а тебя все нет и нет. Я хотел отправляться на поиски. Давай, заходи. Хорошо провела время?

– Да, спасибо, мистер Бэджер, – сказала Лотти. – Миссис Бэнкс, и вам еще раз спасибо. До свидания.

– О, миссис Бэнкс, я и не заметил вас впотьмах, – воскликнул хозяин. – Заглянете к нам на чашку чая?

– Нет, благодарю. Мне нужно вернуться домой, пока совсем не стемнело. А то, пожалуй, заблужусь в полях.

– Не беда, я одолжу вам фонарь. Вернете