Розенкрейцерское просвещение - Френсис Амелия Йейтс

Случай Фладда, похоже, представляет все-таки некоторое исключение из общей картины: за публикацией «Апологии» и «Трактата» последовал если не ответ, то все же некое событие — Фладду, очевидно, предложили печатать свои произведения в Пфальце, в издательстве Де Бри. Это могло означать, что его выступление в поддержку розенкрейцерской Братии и против Либавия было оценено как знак солидарности с политической линией тогдашнего пфальцского правительства.

Позже, в Англии, Фладда обвиняли еще и в том, что он печатал свои книги «за морями», поскольку из-за содержавшейся в них магии они не могли быть изданы на родине автора. В ответ Фладд цитирует письмо одного немецкого ученого, где говорится, что издатель (то есть Де Бри), прежде чем публиковать его книгу, показывал ее многим образованным мужам, в их числе даже нескольким иезуитам, — все они весьма восхищались прочитанным и рекомендовали рукопись к публикации. Правда, иезуитам не понравились разделы о геомантии^[201], и они советовали их убрать^[202], но издатель, кажется, этого не сделал. Фладд настойчиво внушает своим оппонентам, что ни кальвинисты, среди которых жил его издатель, ни лютеране, «кои суть его пограничные соседи», ни даже паписты не находили в его работах ничего дурного, а, напротив, весьма их хвалили. Правда, в этой убедительно звучащей фразе он забывает упомянуть о том, что иезуиты, судя по его же словам, все-таки не вполне одобрили содержание книги.

Первая из публиковавшихся в Оппенхайме работ Фладда, «История Макрокосма» 1617 г. (см. илл. 17), вышла в свет с посвящением Якову I. Посвящение это более чем знаменательно, ибо в нем Яков превозносится как Ter maximus^[203] (то есть к нему прилагается эпитет Гермеса Трисмегиста), а также как «могущественнейший и мудрейший во всем мире государь». Смысл посвящения начинает проясняться только теперь, когда мы стали лучше понимать, почему книги Фладда печатались именно в Оппенхайме. Фладд и его издатель нисколько не сомневались в том, что Яков заинтересуется книгой, опубликованной во владениях его зятя. Более того, они попытались использовать авторитет этого «могущественнейшего князя» для укрепления собственной философии, приписав ему роль Гермеса. Таким образом, попав в другие германские государства или в Богемию, книга должна была бы способствовать распространению в этих странах (иллюзорного) представления о том, что зародившееся в Пфальце новое идейное течение опирается на поддержку короля Якова.

Теперь попытаемся взглянуть на ту же ситуацию с точки зрения Якова. Его зять, а также советчики и друзья этого зятя не просто пытаются втянуть его в политические действия, которые он не одобряет (в «активистскую» политику, ведущую к богемской авантюре), — они еще приписывают ему чуждые философские взгляды. Яков на дух не переносил никакой магии — это было глубинное свойство его натуры, можно сказать, невроз. Яков терпеть не мог Джона Ди, не желал его видеть^[204] и, в конечном счете, удалил от двора, подвергнув своего рода ссылке. И вот теперь во владениях его собственного зятя издают пространнейший труд по герметической философии, выдержанный в духе сочинений Ди. Хуже того: подобный том выходит с посвящением, адресованным ему, Якову, и тем самым читателю дают понять, что король разделяет воззрения автора или, по крайней мере, относится к ним снисходительно. Неудивительно, что второй том «Истории Макро- и Микрокосма» вышел уже без посвящения английскому монарху, Фладд же на родине столкнулся с какими-то неприятностями — именно в связи с публикацией этого сочинения^[205].

Отвечая на обвинения в том, что издавал свои книги «за морями», ибо они содержали запретные магические знания, Фладд объяснял собственные действия весьма просто: он предпочитал печататься за границей, так как издательство Де Бри могло обеспечить гораздо лучшее качество иллюстраций, нежели аналогичные английские заведения^[206]. Действительно, немецким художникам удалось представить в зримой форме сложнейшие «иероглифы» Фладдовской философии. Граверы в точности следовали указаниям автора, в чем может убедиться каждый, кто сопоставит текст с иллюстрациями. Правда, нелегкий труд пфальцского издателя, взявшегося печатать творения Фладда, во многом облегчался тем обстоятельством, что между Лондоном и Пфальцем постоянно сновали гонцы, доставлявшие поселившейся в Хайдельберге английской принцессе вести с ее прежней родины.

Фладдова «История Макро- и Микрокосма»^[207], или, если перевести буквально, «История Обоих Миров» (имеется в виду большой мир — макрокосм и малый мир человека — микрокосм) представляет собой попытку охватить и изложить с возможно большей ясностью целую философию, основанную на убежденности в том, что гармоничности мирового устройства соответствует гармоничность человеческой природы. Гравированные иллюстрации очень помогают в объяснении этих космических принципов. Фладдовская схема мироустройства, по сути, мало чем отличается от схем, предлагавшихся уже в раннем Ренессансе, — когда Пико делла Мирандола возродил для европейцев еврейскую каббалу, соединив ее с философией герметизма, тоже возрожденной благодаря обнаружению и использованию в трудах Фичино древних герметических текстов. Тома Фладда изобилуют цитатами из герметических сочинений в латинском переводе Фичино, а египетский бог или жрец «Меркурий Трисмегист», которому приписывается авторство этих текстов, представляется Фладду высочайшим авторитетом — что, впрочем, не мешает ему считать высочайшим авторитетом и Библию, которую он «примиряет» с герметизмом посредством каббалистических толкований книги Бытия. На Фладдовской схеме космического устройства (см. илл. 19). Иегова (представленный в образе окруженного ореолом лучей Имени Божьего, начертанного по-древнееврейски) правит небесными сферами (изображенными в виде концентрических окружностей, заполненных ангелами, звездами и «элементами»), центром которых является Человек. Все мироздание пронизано астральными связями, причем аналогии между гармониями макрокосма и микрокосма на схеме Фладда проступают гораздо отчетливее, нежели на чертежах времени Пико и Фичино. Это объясняется влиянием Парацельса, чьи медико-астральные теории расширили понимание соответствий между большим и малым мирами.