Шпион - Артур Батразович Таболов

возможности, что советская разведка предпримет попытки вас ликвидировать. Вот ваш новый паспорт, вид на жительство и разрешение на работу. Британское гражданство вы получите позже, это потребует времени.

– Какую же фамилию вы для меня выбрали? – полюбопытствовал Григорий.

Хопкинс протянул ему паспорт.

– Смотрите.

В нем стояло: Grigory А. Tokaty.

– Значит, я теперь Токати?

– Да, Григорий. И это очень надолго. Может быть, навсегда.

Хопкинс встал и не без торжественности пожал Григорию руку.

– Мистер Токати, добро пожаловать в Великобританию!

33

В Кранфильдском колледже авиации, позже ставшем частью Лондонского университета, Григори Токати проработал всю жизнь, до последнего дня возглавлял Департамент авиации и космической технологии университета. Через три года он стал профессором и доктором математических наук. Еще через несколько лет решением Нью-Йоркской академии наук по совокупности работ ему была присвоена степень доктора технических наук. В 1962 году после успешного полета астронавта Скотта Карпентера на ракете-носителе «Атлас D» за большой вклад в программу «Меркурий» Токати стал действительным членом Нью-Йоркской академии наук и Американской академии космонавтики и астронавтики.

В 1951 году он издал книгу «Сталин – это война»[5]. В Великобритании книга стала бестселлером и вызвала резкое недовольство в леворадикальных кругах. Газета английских коммунистов Daily Walker опубликовала статью, в которой обвинила автора в продажности, в очернении Советского Союза в угоду интересам буржуазии, в самозванстве. По незначительности своего положения автор не мог присутствовать на совещаниях в Кремле, он никогда не встречался со Сталиным, вся его книга – злостная клевета на Советский Союз и его миролюбивую политику. Статью перепечатали многие лондонские газеты, в их числе респектабельная «Таймс». Токати подал на Daily Walker в суд. Его адвокаты легко выиграли процесс. Daily Walker, «Таймс» и все газеты, перепечатавшие статью, по решению суда опубликовали извинения, а газета английских коммунистов оплатила судебные издержки. Вторая книга Токати «Комрад X»[6] о внутрипартийной борьбе в СССР, гораздо более уязвимая для критики, никакого отклика у Daily Walker не вызвала.

Все эти годы Токати постоянно жил в Лондоне, лишь в 60-е годы несколько лет провел в США, принимая участие в подготовке пилотируемого полета на Луну по программе «Аполлон». В память о его работе в Лос-Аламосе, штат Нью-Мексико, был установлен его бронзовый бюст с надписью на постаменте G. А. Tokaty, а в декабре 1972 года американские астронавты Юджин Сернан и Харрисон Шмитт доставили на Луну выгравированные на металлических дисках портреты Вернера фон Брауна и Григори Токати. После возвращения из США Токати по предложению английской компании Rolls-Royce и французской SNECMA принял участие в создании двигателя для сверхзвукового пассажирского самолета «Конкорд» и в 1969 году в составе группы авиаконструкторов совершил первый испытательный полет на «Конкорде».

Из съемной квартиры на Джонни Страт Сити семья Токати переехала в собственный дом в Уимблдоне, а через несколько лет купила другой дом неподалеку от Лондона в графстве Суррей. Все эти годы Аза Токати была рядом с мужем, ограждая его от журналистов и непрошеных посетителей.

Белла Токати окончила в Лондоне колледж и уехала продолжать образование в Париж. Там вышла замуж за известного балетмейстера, художественного руководителя и владельца музыкального театра на Больших бульварах, танцевала в его театре. Брак оказался неудачным, они развелись, Белла вернулась в Лондон. От этого брака остались две дочери, внучки Григория Токати, Наташа и Нона. Старшая, Наташа, уже замужем, у них свой ресторан в Уимблдоне.

Аза умерла летом 2003 года в возрасте девяноста двух лет.

Вместо эпилога. Тайны остаются тайнами

Узнав из вечерних газет о смерти Азы, Джордж Хопкинс поехал в графство Суррей выразить Григорию Токати соболезнование. Хопкинсу было уже восемьдесят пять лет, болезни одолевали его, но он старался держаться. Когда-то заместитель директора МИ-5 Энтони Браун казался ему респектабельным джентльменом на пенсии, а он себе – мелким банковским клерком. Сейчас старым джентльменом был он сам.

Григорий не удивился его появлению, провел гостя в кабинет на втором этаже и задержался у столика, уставленного разномастными бутылками.

– Что-нибудь выпьете? Есть шотландский виски и французский коньяк.

– Нет, спасибо, – отказался Хопкинс. – Свою норму виски я давно уже выпил. А вы еще нет?

– Я тоже. Но немного позволяю себе. Когда не могу уснуть. Что привело вас ко мне?

– Я поздно узнал о постигшем вас горе и не смог приехать на похороны. Примите, Григорий, мои искренние соболезнования. Я всего один раз разговаривал с Азой, но хорошо ее помню.

– Спасибо, майор.

– Полковник, – поправил Хопкинс. – Но я давно в отставке.

– С какой должности вы ушли в отставку?

– С должности заместителя МИ-5.

– Неплохая карьера, – оценил Токати.

– Когда-то и я так думал. Сейчас это не имеет никакого значения. А вы все еще работаете? – кивнул Хопкинс на заваленный бумагами письменный стол и включенный компьютер.

– Да, по инерции, – отозвался Токати. – Если работал всю жизнь, трудно остановиться. И я не представляю, что бы я делал, если бы не работа.

Хопкинс внимательно на него посмотрел. От того бравого подполковника Токаева, каким он его впервые увидел, мало что осталось. Густые черные волосы, когда-то подстриженные под полубокс, поредели и поседели, лицо избороздили глубокие морщины, глаза выцвели, плечи поникли. Токати бодрился, но чувствовалось, что смерть жены стала для него тяжелым ударом.

– А давайте, Григорий, выпьем, – неожиданно для себя предложил Хопкинс. – Что мы хороним себя раньше времени?

Токати налил в тяжелые хрустальные стаканы виски, в каждый на два пальца, поднял свой стакан.

– Помянем Азу. Не чокаемся, у русских это не принято.

Молча выпили. Еще помолчали. Хопкинс почувствовал, как с непривычки виски ударило ему в голову, захотелось поговорить с этим замкнутым человеком по-простому, как много пожившие люди говорят о прожитой жизни.

– Григорий, можно я задам вам нескромный вопрос? – спросил он. – Вероятно, мы видимся с вами последний раз, мне хотелось бы выяснить кое-что до конца.

– Спрашивайте, мне давно уже нечего скрывать.

– После того как допросы были прекращены, мы за вами следили, прослушивали телефоны, отслеживали все ваши контакты. Вы об этом догадывались?

– Я этого не исключал. Что вы хотели узнать?

– Не выйдет ли кто-нибудь с вами на связь. Из советского посольства или из советских агентов.

– Узнали?

– Нет. Никаких подозрительных контактов не было зафиксировано. Через два года мы прекратили наблюдение. Потом вы уехали в Соединенные Штаты, и мы уже не могли вас контролировать. Но некоторые сомнения не исчезли. Они не исчезли у меня даже сейчас. Признайтесь, Григорий, дело прошлое. Вы были засланы в Англию советской разведкой?

– Какого ответа вы