«Пушечное мясо» Черчилля. Безоговорочная капитуляция - Александр Усовский

* * *

Планы советской стороны на Восточную Европу были довольно серьезными – но вопреки утверждениям либеральных «историков» никакой «советизации» предполагаемых вассальных княжеств советскими руководителями изначально не планировалось. И вот здесь мы подробно рассмотрим «в-третьих» – последний по списку, но отнюдь не последний по значимости пункт нашего перечисления!

Так вот, в-третьих, у Советского Союза к концу декабря 1944 года были припасены весьма серьезные политические инструменты для установления своей «зоны жизненных интересов» в Восточной Европе. А именно власть на территориях, занятых РККА, либо уже принадлежала созданным тов. Сталиным правительствам (как это было в Польше и Болгарии), либо готовилась перейти в руки оных (как в Венгрии), либо целиком и полностью была на стороне Советов и без какого бы то ни было перехода (как в Румынии).

Поэтому Черчилль во время своего визита в СССР в октябре 1944 года предложил Сталину «по-честному» разделить Восточную Европу. Он сказал: «Давайте урегулируем наши дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас есть там интересы, миссии и агенты. Не будем ссориться из-за пустяков. Что касается Англии и России, согласны ли вы на то, чтобы занимать преобладающее положение на 90 процентов в Румынии, на то, чтобы мы занимали также преобладающее положение на 90 процентов в Греции и пополам – в Югославии?»

Предложенное премьер-министром Великобритании соотношение влияния СССР и англосаксов в Восточной Европе было следующим:

« Румыния

Россия – 90 процентов

Другие – 10 процентов

Греция

Великобритания (в согласии с США) – 90 процентов

Россия – 10 процентов

Венгрия

50:50 процентов

Болгария

Россия – 75 процентов

Другие – 25 процентов» [21] .

Болеслав Берут

Проще говоря, Черчилль предложил Сталину поменять Грецию, в которой коммунистическое партизанское движение спало и видело приход Красной Армии, на Польшу, где население к СССР относилось по большей части сдержанно-недружелюбно; но Греция была далеко, к тому же уже на три четверти была занята англичанами, а Польша была под боком, и там в Люблине уже сидело правительство, целиком и полностью сформированное Сталиным. Ничего поэтому нет удивительного в том, что тов. Сталин на сей размен согласился. Ну а то, что после этого англичане устроили греческим коммунистам кровавую баню – что ж поделать, Большая Политика иногда бывает чрезвычайно кровавой… Впрочем, англичане попытались «разбавить» просоветское польское «люблинское» правительство своими креатурами. На той же встрече в октябре 1944 года в Москве Черчилль предложил Сталину ввести в кабинет Берута некоторых деятелей из эмигрантских кругов – премьер-министра Миколайчика, министра иностранных дел Ромера и академика Грабского, для чего даже встретился с «люблинскими поляками». Правда, Берут Черчилля несколько изумил, заявив: «Мы явились сюда с целью потребовать от имени Польши, чтобы Львов принадлежал России. Такова воля польского народа». Такого от руководителя ПОЛЬСКОГО государства британский премьер-министр не ожидал!

Станислав Миколайчик

Но все это были частности. Главное было в другом – за Восточную Европу не захотел драться Рузвельт, гораздо важнее для него было не торговаться со Сталиным за проценты влияния в окраинных европейских улусах, а добиться согласия советского вождя на вступление СССР в войну против Японии. И за это согласие он готов был очень многим пожертвовать!

* * *

Как сейчас известно, накануне Ялтинской конференции состоялось самое длительное за всю войну совещание руководителей разведки Наркомата обороны, Военно-морского флота и НКВД и НКГБ, на первых порах шедшее под председательством Голикова, затем ход совещания в свои руки взял Лаврений Берия. Как писал Павел Судоплатов, «главный вопрос – оценка потенциальных возможностей германских вооруженных сил к дальнейшему сопротивлению союзникам – был рассмотрен в течение двух дней. Наши прогнозы о том, что война в Европе продлится не более трех месяцев ввиду нехватки у немцев топлива и боеприпасов, оказались правильными. Последний, третий день работы совещания был посвящен сопоставлению имевшихся материалов о политических целях и намерениях американцев и англичан на Ялтинской конференции. Все мы согласились с тем, что и Рузвельт, и Черчилль не смогут противодействовать линии нашей делегации на укрепление позиций СССР в Восточной Европе. Мы исходили из достоверной информации о том, что американцы и англичане займут гибкую позицию и пойдут на уступки ввиду заинтересованности быстрейшего вступления Советского Союза в войну с Японией. Прогноз НКВД и военной разведки о низкой способности японцев противостоять мощным ударам наших подвижных соединений в обход укрепленных районов, построенных японцами вдоль советской границы, подтвердился в августе 1945 года. Однако мы не предвидели, несмотря на подробные данные о завершении работ по атомной бомбе, что американцы применят ядерное оружие против Японии».

То есть об установлении в новых вассальных государствах «советского строя» речи поначалу вовсе не шло, руководство разведки не видело перспектив «социалистического развития» в Польше, Чехословакии, Венгрии, Румынии. Перспектива строительства «социалистического государства» по образу и подобию СССР была только у Югославии, где И. Тито и компартия опирались на «реальную военную силу». Во всех же остальных будущих вассалиях специалисты в области разведки надеялись иметь только дружественные Советскому Союзу правительства, и не более того. Поэтому все разговоры о коварных планах Сталина по установлению в странах «народной демократии» политического режима, схожего с советским, не более чем результат воспаленного воображения либеральных «историков»…

* * *

Да и какой смысл Рузвельту был вступать в интеллектуальное единоборство со Сталиным по вопросу вхождения восточноевропейских стран в ту или иную зону влияния, если ценность этих государств для Штатов была весьма условной (разве что исключая Польшу, ибо в США на момент окончания войны находилось более пяти миллионов уроженцев Речи Посполитой, и их голоса для Рузвельта что-то значили – во всяком случае, он так говорил Сталину)? Восточная Европа была Рузвельту НЕИНТЕРЕСНА, и он предоставил право «бодаться» за нее со Сталиным Черчиллю, который по старой имперской привычке полагал Британию вправе руководить малыми европейскими народами. Не замечая, вернее, не желая замечать, что саму Британию к концу войны устойчиво и неотвратимо «брали под уздцы» потомки заокеанских колонистов…