Крейсер I ранга "Россия" (1895 – 1922) - Рафаил Мельников

Каждый день конца июля флот, чувствуя неотвратимость войны, напрягая все силы, готовился ее встретить. Корабли безостановочно выходили на стрельбы, отряд заградителей еще и еще раз проверял готовность к главной своей операции – завесой из 3000 мин перекрыть вход в Финский залив раньше, чем в него войдет армада германского флота.

В полночь 16 июля И.И. Ренгартен, из радиорубки флагманского "Рюрика" 9 раз ("на разных волнах полной мощностью") передал условное радио за подписью Н.О. Эссена: "Морские силы и порта. Дым, дым, дым. Оставаться на местах". Это означало приказ: "начать мобилизацию. Вскрыть оперативные тексты".

Еще два дня невыразимого напряжения, и новое условное радио Командующего флота "морским силам и портам огонь" привело в действие операцию заграждения Финского залива. С началом войны все учебные отряды флота были расформированы. Со своими воспитанниками Морского корпуса рассталась и "Россия".

В 17 ч 30 мин 18 июля, когда уже было поставлено минное заграждение, она во главе бригады вышла из Кронштадта в Ревель, чтобы присоединиться к флоту. Корабль вернулся в состав своего находившегося вне эскадры условного соединения – отряда 1-го резерва. Это бюрократическое изобретение было одной из форм, не перестававшей дезорганизовывать флот, экономии и резервные корабли не вправе были претендовать на то внимание в расходах на боевую учебу, ремонт, снабжение и комплектацию людьми, которое предусматривалось для кораблей эскадры. Сказывалась и эйфория грядущего кардинального обновления флота спешно достраивавшимися дредноутами, новыми крейсерами, эсминцами класса "Новик" и подводными лодками И.Г. Бубнова (в их достоинствах не сомневались). А потому "России", "Громобою" и их бронепалубным собратьям оставляли время только на доживание.

Еще в мае 1913 г. в докладе МГШ все корабли бригады крейсеров – "Громобой", "Адмирал Макаров", "Паллада", "Баян" – признавались имевшими "чрезвычайно малую боевую ценность", и считалось, что к 1917 г. "их боевое значение будет совершенно аннулировано". Состояние котлов и механизмов позволяло использовать эти корабли до 1918 г. Их следовало исключить из состава эскадры к 1915 г., когда должны были вступить в строй новые легкие крейсера, и перевести в 1-й резерв в качестве учебных кораблей. "Россия", "Диана", "Аврора" оставались в той же степени готовности, и их к 1918 г. предполагали перевести их 1-го во 2-й резерв.

Война заставила сохранить их в строю флота и уравняла в правах с кораблями первой линии. Резервные крейсера преобразовали во вторую бригаду крейсеров. Именно так, еще до формального переименования, ее полуофициально и называли. Пока же в бригаде крейсеров 1-го резерва вместе с флагманской "Россией" состояли все те же ветераны прошлой войны "Диана", "Аврора", "Олег", "Богатырь". Позднее произошло переформирование: башенные крейсера присоединили к первой бригаде, а вооруженные только палубными установками – во вторую. Это позволяло с большей эффективностью использовать возможности артиллерии при массировании огня.

Удача и счастье, сопутствующие "России" и "Громобою" в войне с Японией, не изменили им и в годы мировой войны. В готовности вступить в бой они выжидали возвращения бригады линкоров по операциям прикрытия постановки центрального минного заграждения в первый день войны 18/31 июля 1914 г. В ближайшей к противнику позиции завесы с запада и юга резервные крейсера прикрывали сосредоточения флота 28 июля/10 августа в знаменитом шведском походе. В ночь ожидания, после которой флот должен был приступить к нейтрализации шведского флота, "Россия" заняла наиболее выдвинутую в море позицию посреди Большой Балтики – между о. Готланд и Виндавой на русском берегу. В прикрытии за завесой крейсеров находился "Новик".

К сказанному автором ранее в его работах о шведском походе (в полной мере он, увы, до сих пор остается неисследованным) необходимо добавить следующее: этот поход, совершенный уже спустя 10 дней после начала войны, при сохранявшейся угрозе вторжения германского флота, имел чрезвычайно важное значение для судьбы флота и всей войны. В нем проявился настойчиво культивировавшийся Н.О. Эссеном на флоте дух активной борьбы даже с безмерно превосходящими силами противника. Он подтвердил готовность командующего пойти на оправданный риск, его стремление использовать все обстоятельства для нанесения вреда противнику. Поход обнажил также требовавшие экстренного исправления существенных недоработок в технике и боевой подготовке флота. Флот не имел скоростных эсминцев ("Новик" оставался исключением) и современных легких крейсеров, способных связать боем 27-узловые германские легкие крейсера.

Все это дало себя знать и в шведском походе. А возможности в ту ночь представлялись исключительные. Он на долгое время мог заставить немцев отказаться от основных операций в Финском заливе. Тех самых которые, как говорилось в директиве, данной начальнику дивизии обороны побережья контр-адмиралу Мишке, должны были "создавать впечатления, что мы хотим сохранить за собой восточную Балтику (Р. Фирле, с. 72).

И сложилось так, что назначенный для такой очередной акции германский отряд – крейсера "Аугсбург" и "Магдебург" и три миноносца, – имея задачу с рассветом 28 июля/10 августа встретиться обстрелять пост связи и маяк Дагерорт, должен был неминуемо встретиться с вышедшим в то же время в шведский поход русским флотом. Неисповедимая сила случайности в войне (поразительный тому пример уже знают на "России по эпизоду уничтожения японского транспорта с войсками у Гензана 12 апреля 1904 г.) представляла русским счастливейший шанс одним ударом покончить с ядром германских легких сил – все, что немцы имели тогда на театре – так ощутимо и опасно досаждавших нашему флоту. "России" на этот раз войти в соприкосновение с противником не удалось. Во главе завесы своей бригады крейсеров 1 резерва с державшимся в 7 милях позади "Новиком", она в полдень 29 июля вошла в Ревельскую губу вслед за благополучно вернувшимися из похода Главными силами.