Честь самурая - Эйдзи Есикава

— Их гибель стала бессмысленной и горькой, но не нам предаваться мучительным и запоздалым терзаниям. Однако что же предпримет наш господин?

— Утро он провел у себя в покоях. Созвал к себе старших советников клана, но, похоже, за день переговоров они так и не пришли к окончательному решению.

— Может быть, нам стоит довести наше мнение до их сведения?

— Прекрасная мысль! Но кого послать на совет?

Воины переглянулись.

— Как насчет вас, Ии? И вам, Хонда, лучше пойти вместе с ним.

Двое военачальников уже намеревались покинуть собравшихся и испросить приема у князя, когда прибыл гонец, доставивший неожиданное известие.

— Вести от князя Нобуо!

— Гонцы из Нагасимы!

Услыхав о новостях, воины почувствовали новый прилив ярости.

Когда гонцов ввели в большой зал, где восседали воины, стало ясно, что их надо, не выслушивая, направить прямо к Иэясу. Подбадривая друг друга тем, что теперь им станет известна воля князя, воины решили дождаться итогов встречи.

Посланцами Нобуо были его дядя, Ода Нобутэру, а также Икома Хатиэмон. Как можно было догадаться, эти двое ждали встречи с Иэясу с немалым страхом, не говоря о том, что им предстояло попытаться объяснить поведение князя Нобуо. Дожидаясь Иэясу в зале, они трепетали и выказывали признаки величайшего смятения.

Иэясу не заставил себя долго ждать. Он предстал перед послами в сопровождении юного оруженосца, в кимоно, без доспехов, и пребывал в превосходном настроении.

Усевшись на подушки, он заявил:

— Мне известно, что князь Нобуо заключил мир с Хидэёси!

Двое посланцев простерлись ниц перед князем, не смея поднять голову. Это был их единственный ответ.

Набравшись духу, Нобутэру сказал:

— Внезапные переговоры о мире с князем Хидэёси стали неожиданностью и прискорбным событием для вашего клана, и мы можем лишь самым почтительным образом отнестись к столь легко предсказуемому строю ваших нынешних чувств, но истина в том, что его светлость, глубоко вникнув в создавшееся положение вещей…

— Все ясно, — перебил Иэясу. — Я не нуждаюсь в пространных объяснениях.

— Подробности полностью изложены в письме, так что, если вы соблаговолите прочесть…

— Я займусь этим позже.

— Единственное, что тревожит сейчас нашего господина, — то, что вы, возможно, станете гневаться, узнав о мире, — сказал Хатиэмон.

— Ладно. Ему не о чем беспокоиться. С самого начала эти враждебные действия ничуть не содействовали моим истинным намерениям и планам.

— Мы понимаем это.

— Раз так, то, осмелюсь надеяться, князь Нобуо неизменно пребывает в добром здравии.

— Его светлость с великой радостью узнает о вашем заботливом отношении к нему.

— В соседних покоях для вас приготовлено угощение. То, что эта война завершилась так быстро, — величайшая радость для всех. Хорошенько подкрепитесь перед отбытием.

Сказав это, Иэясу удалился во внутренние покои. Послов из Нагасимы щедро угостили, но они лишь притронулись к еде и поспешили отбыть восвояси.

Услышав об этом, приверженцы Иэясу впали в ярость.

— Должно быть, его светлость задумал нечто более глубокое. Иначе с чего бы ему было принять с таким спокойствием чудовищный союз между Нобуо и Хидэёси?

В это время Ии и Хонда явились в зал совета, чтобы передать старшим советникам клана мнение младших.

— Писца ко мне! — позвал Иэясу.

После встречи с посланцами Нобуо он вернулся в личные покои и некоторое время просидел молча. Затем опять вернулся к делам.

Писец принес с собой прибор и дождался дальнейших распоряжений.

— Мне угодно отправить поздравительные послания князю Нобуо и князю Хидэёси.

Диктуя письма, Иэясу выглядел задумчивым и часто закрывал глаза. Прежде чем произнести чеканные фразы, которым предстояло попасть в текст, ему надо было совладать с мыслями, которые напоминали потоки расплавленного железа.

Когда оба письма были закончены, Иэясу распорядился призвать Исикаву Кадзумасу.

Писец положил оба завершенных послания перед Иэясу, почтительно поклонился и удалился. В дверях он столкнулся со слугой, который, войдя, зажег две лампы.

Солнце уже закатилось. Взглянув на зажженные лампы, Иэясу вскользь подумал, что нынешний день выдался коротким. И еще подумал, не по этой ли причине — вопреки всем трудам — он испытывает тяжкое ощущение пустоты в сердце.

Словно издалека до него донесся шум раздвигаемых ширм.

Кадзумаса, одетый, как и князь, в простое платье, почтительно склонился в дверном проеме. Почти никто из приверженцев клана до сих пор не снял боевые доспехи. Тем не менее Кадзумаса переоделся в кимоно перед тем, как войти к Иэясу.

— Это ты, Кадзумаса! Не стой там, подойди поближе!

Иэясу был, пожалуй, единственным в крепости, кто внешне не переменился после ставших известными событий. Однако, когда Кадзумаса приблизился к князю, ему бросилось в глаза, насколько беззащитным тот кажется.

— Кадзумаса, хочу отправить тебя завтра посланцем в ставку князя Хидэёси и в лагерь князя Нобуо в Куване.

— Повинуюсь, мой господин.

— Поздравительные письма я уже приготовил.

— Поздравления по случаю заключения мирного договора?

— Совершенно верно.

— Мне кажется, мой господин, я догадываюсь, что у вас на уме. Вы не хотите показывать разочарования, но рассчитываете, что, столкнувшись с подобным великодушием, князь Нобуо почувствует себя неловко.

— О чем ты говоришь, Кадзумаса? Я был бы последним трусом, если бы рассчитывал поставить князя Нобуо в неловкое положение, а заявление о продолжении боевых действий во исполнение союзнического долга выглядело бы в нынешних условиях несколько странно. Истинный это мир или мнимый — в обоих случаях у меня нет причины высказывать малейшее недовольство. Тебе следует объяснить князьям, что я искренне рад тому повороту, который приняли события, что все это соответствует моим желаниям, что я ликую вместе со всем народом.

Кадзумаса кое-что понимал в характере князя и догадался о подлинном смысле полученных указаний. Самому Кадзумасе предстояло справиться с еще одной — относящейся только к нему — напастью. Остальные приверженцы клана относились к Кадзумасе с предубеждением, утверждая, будто между ним и Хидэёси существует тайная связь. Год назад, после победы, одержанной Хидэёси под Янагасэ, именно Кадзумасу направили к нему посланцем от Иэясу.

В те дни Хидэёси был в превосходном настроении. Он пригласил многих князей на чайную церемонию в еще не завершенную крепость Осака.

С тех пор всегда, когда представлялся случай общения с людьми из клана Токугава, Хидэёси в первую очередь ждал новостей от Кадзумасы и неизменно осведомлялся о его добром здравии у людей, поддерживавших дружеские связи с кланом Токугава.