Творцы античной стратегии. От греко-персидских войн до падения Рима - Виктор Дэвис Хэнсон

Таким образом, Александр никогда не правил территорией с фиксированными географическими границами, не демонстрировал желания управлять империей с такими границами, что явствует из его непрерывных походов, и никогда многочисленные подданные не впадали в ступор и не оказывали царю поддержку. Все эти факторы делали единое управление империей затруднительным, да и убеждать войско продолжать поход становилось все сложнее^[167].

Персидские цари сознавали невозможность единоличного управления тем большим и разнообразным государством, которое они создали. Именно поэтому Дарий I (522–486) разделил империю на двадцать сатрапий (административных регионов) и лично назначал сатрапа (наместника) в каждую из них. Сатрапии были обязаны платить ежегодные налоги в казну и предоставлять воинские отряды для персидской армии, а в остальном сатрапы пользовались в своих владениях всей полнотой власти; Великий же царь пребывал на вершине административной иерархии и являлся абсолютным монархом.

Система сатрапий уцелела после завоевания именно благодаря относительной автономии сатрапов и их подчинению Великому царю. Александр мог именовать себя повелителем Азии, но это было далеко не то же самое, что титул Великого царя, и многие из сатрапов сражались против него. Как завоеватель, Александр имел основания сомневаться в их лояльности, но он признавал эффективность системы сатрапий, а потому сохранил ее, с незначительными изменениями^[168]. На ранней стадии Азиатской кампании он назначал главами западных сатрапий македонян, так Каллас стал сатрапом Фригии у Геллеспонта, Антигон – Фригии, Асандр – Ликии, а Балакр – сатрапом Киликии. Однако, когда имперская территория стала прирастать на восток, особенно после Гавгамел, Александр начал привлекать к управлению ею персидских аристократов и поставил некоторых во главе сатрапий. Первым «выдвиженцем» оказался Мазей, назначенный сатрапом Вавилонии в 331 г. Среди прочих имен упомянем Абулита, сатрапа Суз, Фрасаорта, сатрапа Парсиды, и Артабаза, сатрапа Бактрии и Согдианы. Действия Александра призваны были облегчить установление нового, «переходного» режима (так он надеялся), обеспечить сотрудничество влиятельных местных семейств, чью власть подорвал приход македонян. Кроме того, эти люди говорили на местных языках и знали местные обычаи. Последнее являлось принципиально важным: будучи частью административной иерархии, персы-сатрапы могли примирить народные массы с владычеством эллинов и тем самым позволить хотя бы сравнительно мирную оккупацию.

Опасность, конечно, заключалась в том, что покоренный народ нельзя оставлять фактически на произвол судьбы. Александр не мог допустить восстаний в своем тылу, вследствие чего он внес ряд важных изменений в систему сатрапий. Да, местные сатрапы продолжали пользоваться значительной гражданской властью и взимать налоги в своих сатрапиях. Тем не менее они являлись немногим более, чем подставными фигурами, поскольку Александр поставил македонян ведать казной и вооруженными силами каждой сатрапии. Таким образом, реальная власть в сатрапиях теперь принадлежала македонянам. Изменения коснулись не только сатрапий, но и якобы союзных территорий, как в Карии, где царица Ада считалась сатрапом, но военными делами заправлял Птолемей^[169], или как в Египте, где обязанности наместника исполнял перс Долоасп, но фактически все решал Клеомен, грек из Навкратиса, который использовал свое положение сборщика налогов и надзирающего за строительством Александрии для захвата власти. Новая система укреплялась на всем протяжении царствования Александра, хотя в 325 г., по возвращении из Индии, он казнил многих нелояльных сатрапов (и командиров наемных отрядов) и назначил их преемниками как персов, так и македонян; например, сатрапом Парсиды стал Певкест (единственный из македонян, кто выучил персидский язык и усвоил персидские обычаи, что немало льстило персам, если верить Арриану) ^[170].

Позволив сатрапам продолжать собирать налоги, Александр одновременно учредил должность имперского казначея – в 331 г. или, возможно, чуть раньше. Друг детства царя Гарпал курировал все имперские финансы (сначала из Экбатан, а затем из штаб-квартиры в Вавилоне). При этом Александр, кажется, выделил греческие города своей империи в особую категорию, поскольку налоги с полисов Малой Азии собирал Филоксен, а налоги с Финикии – Койран^[171].

Сподвижники Александра, по-видимому, не ожидали, что побежденные враги сохранят за собой сколько-нибудь значимые посты, а сатрапы, разумеется, были крайне недовольны утратой контроля над местными отрядами и финансами. Военная мощь македонян препятствовала слишком активному возмущению, но не удивительно, что местные сатрапы забыли о лояльности, когда Александр ушел в Индию, и что в Центральной Азии сатрапии Бактрии и Согдианы восставали дважды. Бактрия оказалась столь серьезной проблемой, что вместо смещенного Артабаза в 328 г. Александр назначил туда Клита, командира конницы гетайров; увы, Клит был убит прежде, чем успел вступить в должность, и на его место назначили другого македонянина, Аминту, под чье командование передали крупнейший среди всех сатрапий контингент войск^[172].

Подобная нелояльность также является прямым следствием единоличного управления империей, особенно когда эта личность олицетворяет завоевание. В присутствии Александра и могущественной армии сопротивление на время ослабело, но когда он ушел, все сразу стало иначе – и в Бактрии, и в Индии. В последней Александр признал власть многих местных раджей, которые повиновались ему, например Таксилы к востоку от Инда, да и после битвы при Гидаспе Пору позволили сохранить свое царство, пусть он и стал вассалом Александра. Однако стоило царю покинуть Индию, как все местные правители забыли о клятвах и оказались вассалами лишь на словах.

Диодор рассказывает, как еще Александр намеревался управлять империей. В своем повествовании о так называемых последних планах Александра он говорит, что царь собирался основывать города и переселять жителей Азии в Европу и наоборот, дабы объединить «величайшие территории в общее и дружественное государство через смешанные браки и семейные узы» ^[173]. Александр не успел приступить к реализации проектов переселения народов, но основал множество городов, не менее семидесяти. Однако большинство из них представляли собой не привычные полисы с конституциями, гимнасиями, театрами и прочими атрибутами греческой городской жизни; скорее, это были гарнизонные городки, зачастую заселенные ветеранами и местными, чтобы контролировать ту или иную местность^[174]. Настоящих городов Александр, вероятно, основал лишь десяток, и среди них наиболее известна Александрия в Египте^[175].