Доносчики в истории России и СССР - Владимир Игнатов

Уже перед революцией просматривалась готовность многих граждан донести на ближнего, уже тогда созревал тот кровавый эмбрион, который в страшном оскале явился и вырос после большевистского переворота. Большевики были лишь его крестными отцами. Зачатие же произошло в самой глубине обычаев и нравов народных. Еще в феврале 17-го, когда над Россией едва забрезжила заря свободы, народ стал активно доносить друг на друга. Один из лидеров Трудовой партии оставил поучительную зарисовку нравов. «Лето 1917-го: Нас донимали доносчики. Стоишь, бывало, в толпе, а кто-то тащит тебя в сторону и шепчет, что такой-то поп сказал контрреволюционную проповедь. Другой самовольно вручает список квартир, в которых имеются спекулятивные запасы. Третий многозначительно сует в руки бумагу о том, что… Иногда, возвратившись ночью домой, я набирал в своих карманах целую пачку таких доносов». А ведь никто никого к доносительству не принуждал. Но это была та Россия, какой она была до Ленина, до Сталина и Ежова, такой она и досталась большевикам.

После революции наступило «золотое время» для стукачей. Партия большевиков и ее карательные органы с распростертыми объятиями встречали доносчиков, рвение которых было просто поразительно. Рассказывая о первых неделях после прихода к власти, Троцкий пишет в своих воспоминаниях: «Осведомители являлись со всех сторон. Приходили рабочие, солдаты, офицеры, дворники, социалистические юнкера, прислуга, жены мелких чиновников. Многие приносили чистейший взор, некоторые давали серьезные и ценные указания».

Первоначально органы ВЧК намеревались обходиться без осведомителей, деятельность которых вызывала презрение у революционеров, знавших об их неблаговидной деятельности. Для получения информации о контрреволюционерах центральные органы и местные ЧК проводили «дни открытых дверей», когда граждане приходили с заявлениями. Доносили по злобе, из зависти, из классовой ненависти, а часто просто из страха не донести. Однако вскоре самых активных посетителей «дней открытых дверей» стали находить убитыми.

В марте 1918 года Ф.Э. Дзержинский выступил на коллегии ВЧК с докладом «О милитаризации комиссии». Речь шла о введении в ВЧК воинской дисциплины. Тогда же на коллегии было принято решение «о применении на практике агентурного метода осведомления». Большевики в полной мере воспользовались опытом царской охранки и стали использовать в работе органов ВЧК разработанные жандармами инструкции и наставления по работе с осведомителями. Это сыграло огромную роль во всей последующей деятельности советских органов государственной безопасности и позволило поднять их розыскную и контрразведывательную деятельность на более высокий уровень.

В первое время использование осведомителей вызывало негативное отношение некоторых большевиков, сталкивавшихся в своей революционной деятельности с вербовкой жандармами членов партии, однако эта практика, поддержанная вождями, укоренилась в Советской России.

Мотивируя тем, что страна живет во враждебном капиталистическом окружении, революционные вожди призывали к бдительности и доносительству во имя защиты завоеваний революции. Для пропаганды доносительства большевики использовали даже образ «революционера» Иуды Искариота. 30 июля 1918 года Ленин подписал постановление Совнаркома об установке в Советской России «памятников великим деятелям социализма, революции и проч.». В многозначительном «проч.» отразились идеологические приоритеты советского режима. Среди «великих» оказались неведомые большинству россиян Бабеф, Лафарг, Вайян и т.д. Россию в списке «великих» представляли Стенька Разин, Емельян Пугачев, Радищев, декабристы, анархисты, народники, террористы-народовольцы и, естественно, марксисты. Среди персон, удостоившихся внимания большевиков, наряду с деятелями французской революции XVIII века Дантоном и Робеспьером, были организатор убийства Александра II Софья Перовская и странная фигура, грозящая пальцем небу… Иуда Искариот. Иуду в список деятелей революции внес кто-то из ленинского окружения. В Центральном государственном архиве партийных документов сохранилась копия списка тех памятников, что были наскоро изготовлены в мастерской молодого тогда скульптора Сергея Коненкова. Сохранилась ленинская приписка к списку лиц: «величина памятника с пьедесталом — пять аршин (3,5 м)». Одновременно власть избавлялась от «ненужных» памятников царям и деятелям царского режима. Так, в Петрограде были убраны четыре монумента Петра I, в Москве — памятники царю-реформатору Александру II и выдающемуся русскому военачальнику и стратегу генералу М.Д. Скобелеву. Были уничтожены также памятный знак в Кремле на месте гибели великого князя Сергея Александровича, монумент в честь 300-летия династии Романовых в Костроме, памятник в Киеве П.А. Столыпину и другие. Революционные памятники большевики начали устанавливать в августе 1918 года.

Первый памятник Иуде был торжественно установлен в одном из центров русского православия, в Свияжске, в августе 1918 года. Под звуки Интернационала с истукана, грозившего пальцем небу, упало полотно. С речью на митинге выступил глава Красной Армии Лев Давыдович Троцкий. Он говорил, что мы открываем сегодня памятник человеку, который первым понял, что христианство — это лжерелигия, и нашедшему силы сбросить с себя ее цепи и что вскоре по всему миру будут воздвигать памятники этому «великому борцу и герою». Однако жители Свияжска не оценили величия замысла вождей революции, и через две недели памятник исчез. Его ночью утопили в Волге.

Об установке памятника Иуде в Свияжске писал в своих воспоминаниях датский дипломат Хеннинг Келер, бывший, по его словам, очевидцем событий.

Выдержки из книги X. Келера о памятнике Иуде в Свияжске были опубликованы в 1920-х годах в английских и французских газетах — и ни Лев Троцкий, ни Всеволод Вишневский, ни Демьян Бедный, бывшие в августе 1918 года в Свияжске, эти публикации не опровергали. Более того, Демьян Бедный позже написал опубликованную в «Правде» антирелигиозную поэму «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна», написанную в глумливо-издевательской манере, где возвеличил Иуду Искариота. Свидетелем установки памятника Иуде в Свияжске в августе 1918 года был и писатель-эмигрант А. Вараксин, который подробно описал торжественную процедуру открытия памятника.